она приказала завесить зеркала, мол, ночью в них отражается луна и мешает ей заснуть. Велела убрать из замка всех охотничьих собак, что приносят ей головную боль своим лаем. Ах, если бы сразу я насторожился, да куда там, любовь совсем застила мне глаза. Вскоре слуги в замке начали умирать один за другим. Уже и дня не случалось, чтобы кого-то не хоронили. А моя невеста сразу начала выздоравливать. Щеки ее порозовели, глаза ярко сверкали, а губы стали такими красными, словно кровь.
И вот назначили день свадьбы. В замке собралось много гостей. Но, когда мы сели за столы, окна распахнулись и полчище летучих мышей ворвалось к нам. Ужас охватил меня, когда я взглянул на свою невесту. Глаза ее были красны и светились, словно угли. Я не успел и пошевелиться, как она впилась мне в шею своими острыми зубами. Очнулся я только через несколько часов. Лучше бы мне умереть, чем узнать правду. Все гости были мертвы, а за столом пировала нечисть со всей округи.
– Теперь, славный рыцарь Курт, у тебя пропадет охота искать серебряную печать да ломать голову, как избавиться от вампиров, – захохотала моя невеста. – Теперь ты сам стал одним из нас. Будешь жить вечно и принесешь немало горя жителям. Все будут проклинать тебя и ненавидеть, а душа твоя будет страдать и изнывать от горя!
С этими словами мерзкие убийцы вновь обратились в летучих мышей и покинули мой замок. Несколько раз я пытался покончить с собой, но ведь вампир бессмертен. Даже запереться в замке, скрепив его печатью, я не мог: вампиры не смеют прикоснуться к ней. Тогда испугавшись, что начну нападать на людей, я приковал себя цепями к стене. И вот уже много лет я сижу здесь и страдаю, и должен страдать вечно.
У Фридриха мороз прошел по коже. Ему было нестерпимо жаль несчастного рыцаря. Вот проклятый Клаус! Сколько же горя он принес всем!
– Послушайте, господин рыцарь, ведь вы не успели никому причинить зла, стало быть, душа ваша осталась чистой.
– Да, но отпустить ее можно, только расправившись со мной. А кто решится на это?
– Да, видно, уж кроме меня некому.
– Неужто решишься? Ну, так не медли, прошу тебя. Если пронзишь мое сердце серебряным мечом, то окончатся мои мучения, и душа моя обретет свободу. Давай же скорей, слишком долго я напрасно надеялся на спасение. Я вижу, твой меч покрыт серебром, ну, что же ты ждешь, боишься?
– Я не могу убить закованного человека.
– Глупец, я давно уже не человек.
– Все одно, это не честный и не равный бой.
– Ты хочешь биться! Не иначе ты лишился ума, несчастный! Стоит мне освободиться от цепей, как я расправлюсь с тобой быстрей, чем паук с мухой.
– Нет, только честная битва!
– Ты понимаешь, на что идешь! Ведь я сильнее, и моя
победа станет твоей смертью и гибелью многих людей, а душа моя навсегда станет черной.
– Ну что ж, значит, так тому и быть. Но сын короля Хельмута не будет убийцей в неравном бою, – и с этими словами