в работе по раскрытию убийства. Впрочем, Подлужный без «живого дела» тоже не остался, потому как появился фигурант-нефигурант, подозреваемый-неподозреваемый, да всё-таки странная личность, требовавшая за собой пристального догляда. Однако до этого Алексей предпочёл накоротке допросить дежурного по отделу внутренних дел капитана Синцова и сержанта Патракова, чтобы уж если «колоть» непонятную особу, то во всеоружии.
– …Нам позвонили из городского УВД, – солидно и размеренно рассказывал следователю Синцов, – и переключили на абонента, звонившего из телефона-автомата. Тот говорит, мол, так и так, за кустами у оперного театра задушенная тётка. Не назвал ни конкретного места, ни подробностей.
– И всё?
– Да. Повесил трубку.
– Во сколько позвонили?
– В четыре ноль девять.
– Кто звонил?
– Не представился. Я стал допытываться, а он сразу бросил трубку.
– А по возрасту? По полу? Мужчина? Женщина?
– Голос был такой… Мальчишеский. Может, подростковый. Не взрослый – тут я уверен. И выражения полудетские. Дословно не воспроизведу.
– Угу. Ваши дальнейшие действия?
– Выслали машину из вневедомственной охраны, чтобы крутанулись там: сведения-то непроверенные, мало ли что… Выехали: водитель, сержант Патраков и рядовой Кулышев. От театра по рации связались с нами. Доложили, что труп есть, вызов не ложный. Я дал им команду об охране объекта, а сам стал собирать опергруппу.
Краснощёкий, почти юный сержант милиции Патраков, в отличие от многоопытного Синцова, рапортовал Алексею о ночном выезде взбудоражено, чуть ли не взахлёб:
– Выехали мы, значит, по заданию. Втроём. В начале пятого. На улице было серенько так. Но труп махом отыскали: на газоне же белое тело выделяется капитально. От касс недалече. Сообщили в отдел. Машину за билетные кассы отогнали, заглушили и охрану места происшествия организовали. То есть, сами попрятались вокруг. Акция известная: ничё не трогать, всех пущать, ник-кого не выпущать. Короче, система ниппель. Минут десять прошло, чапает один. Сверху пилит. От гастронома. И что примечательно, конкретно зырил в сторону касс. Но на подходе к ним чё-то замялся. Скорее всего, нас углядел. Резко повернул на девяносто градусов – к гостинице. Ну, мы его и забрали. При мужике документов не оказалось. Пояснял, что следовал к сожительнице на улицу Советскую, дом двадцать. Назвался Балашовым. Сообщил номер квартиры и телефон сожительницы.
Сведения, почерпнутые из двух источников, кое-что прояснили для Подлужного, и вооружили его для разведки боем. Подлужный связался по селекторной связи с «дежуркой», распорядившись о приводе Балашова.
5
Балашовым Юрием Петровичем оказался добродушного вида невысокий толстячок средних лет, накопленная биомасса которого тряслась и дрожала сродни холодцу на блюде при виде обжоры. Солидный мужчина. В очках. Где-то, с претензией на интеллигентность. В безукоризненно отглаженном