Сейма, и зарос кувшинками. Сюда, с окрестных лугов, под защиту крайних хат, весь вечер прибывали табуны гусей. Выходя из воды, они хлопотно отряхивались, взмахивая крыльями и, с гоготом, устраивались на ночлег.
На небольшом плесе появились на лодке рыбаки; они, с лодки, обложили средину заливчика «кидальной» сетью, и принялись «бовтом» или «хрокалом», – деревянным приспособлением, создающим громкий звук и пузыри воздуха в толще воды, – загонять в сеть, рыбу. Так ловили их деды и прадеды, пока понаехавшие «электроудочники», заставили забыть их этот древний промысел. Рыбалка многим мужикам, здесь, была настоящим праздником; отдушиной в их беспросветной, колхозной, жизни. Рыбацкие компании не менялись годами.
В это время, на берегу появляется Егоршин. Я видел, как он спускается к берегу, и, побродив между табунами гусей, стал приставать к рыбакам.
– Иван Якович, – обратился он к дядьке Лукавенко, сидящего на веслах, – ты не бачив моих гусей?
– А, Петька! Отстань ти із своїми гусями, – огрызнулся тот в ответ. – Бачиш, тут люди ділом занімаються! А ти зі своїми гусьми лізеш! Не бачив!
Получив неприятный ответ, Егоршин виновато потоптался на месте, но, тут же, обнаружив меня, сидящего на лодках, отправился в мою сторону. Подойдя поближе к привязи, он застыл на месте, всматриваясь в протоку. Он был похож на пограничника в дозоре, какими их рисовали в книжках, выпущенных в сталинское время. Не хватало лишь сторожевой овчарки.
Не обнаружив ничего интересного для себя на протоке, он приблизился ко мне:
– У тебя нет закурить?
– Есть, – говорю, – добирайтесь…
Стуча о борта соседней лодке кирзовыми сапожищами, он подобрался ко мне, вплотную. Получив от меня сигарету, он отломал фильтр, и начал долго разминать ее перед употреблением. Это была болгарская сигарета «Ту – 134». Он, похоже, привык курить только, привычную, «Приму», которую курили местные мужики. В зареве зажженной спички, я увидел уродливый шрам на тыльной стороне его ладони.
– Война?
– Война. – Выдохнул он, вместе с дымом.
После этого короткого, заключившего в себе весь драматизм целой эпохи, слове, он надолго умолк, словно собираясь со своими мыслями. Я понял эту, повисшую, паузу. Мне сразу же почему-то стало понятным его желание, кому-то излить все то, что у него наболело на душе, – и стал, смиренно, ждать длинного рассказа о войне:
– В 37-м году я окончил землеустроительный техникум в городе Ельце. После чего меня призвали в Красную Армию. Направили в военное училище, где я учился на наводчика танка… – Начал, Петька.
Война, усилиями наиболее обделенных успехами в Первой мировой войне, стран, постучала в ворота Европы, своею костлявою рукою смерти. Сталин уже давно в своих училищах и на военных заводах обучал немецких военных специалистов современному ведению войны. Они проходили в Советском Союзе необходимые для обучения сборы; присутствовали на всех полевых учениях. По Версальскому договору Германии в одиночку практически невозможно