что этот Единый Истинный Бог? – спросил он.
– Благодаря ему работают правила нашей реальности. Предполагается, что он – наш тюремщик, но одновременно они считают, что он никогда ни во что не вмешивается, – Цюкунфт пожала плечами. – Как по мне, это все не имеет особого смысла.
Она тихо рассмеялась, положила руку на его правую руку и погладила большим пальцем толстый выпирающий шрам.
– Так что это и впрямь религия.
Штелен, даже пьяная, никогда бы не заблокировала его правую руку. Это была его все еще целая рука, она должна была всегда оставаться свободной, как и пространство вокруг нее, чтобы в любой миг, едва возникнет такая необходимость, ею можно было выхватить оружие. Что за жизнь вела Цюкунфт, если могла позволить себе быть настолько блаженно бездумной?
«Не каждый в любой миг и в любой день готов к тому, что именно сейчас придется кого-нибудь прикончить».
Бедект высвободил руку, и Цюкунфт надулась, делая вид, что опечалена.
– Какие-то безумные говнюки будут пытать людей, которые оказались достаточно глупыми, чтобы попасться им, – сказал Бедект. – Зачем показывать это мне?
– Твой список.
Какого черта он сказал ей? Это было глупо.
– Это список вещей, которые я не буду делать. В нем нет ни слова насчет того, что я должен мчаться и спасать каждого проклятого идиота. Наш мир – дерьмо. И дерьмо часто случается.
Он снова увидел Моргена, его переломанные конечности, торчащие из грязи. Вспомнил и собственную ярость, охватившую его при мысли о том, что кто-то позволил себе сотворить такое с настолько чистой душой.
«И чем это обернулось?»
И однако же при этом воспоминании ярость снова вспыхнула в нем. Бедект стиснул зубы, и Цюкунфт чуть отодвинулась вместе со стулом.
– Ты сказал, что не причиняешь вреда детям.
– Так этому пацану я никакого вреда и не причиняю.
– Ты позволишь причинить боль именно ему. И твое бездействие обречет его душу на ад Тойшунг.
– Я не могу спасти всех.
Безумие и крах ждали его, вздумай он выбрать этот путь.
– А тебе про всех и не известно. И шансов спасти всех у тебя нет, – Цюкунфт не сводила с него зеленых глаз.
«Ну и пусть сдохнут. Не моя проблема».
– Это, – Бедект кивнул в зеркало, – это точно произойдет?
– В происходящем задействовано слишком много людей, им всем надо будет принять слишком много решений, чтобы можно было что-то точно сказать.
– Значит, этого может и не случиться?
Цюкунфт уставилась на него.
«К черту эту семейку».
– Мы должны идти в Готлос, – сказал Бедект.
– А это почти по дороге, – сказала Цюкунфт.
Почти. Бедект вспомнил, как обезумевший от боли Морген умолял прикончить его. Рядом с тем пацаном не окажется никого. Он никогда не поймет, почему эти люди так ужасно обошлись с его семьей. Он стиснул изувеченную руку в кулак, хрустнули костяшки пальцев.
Цюкунфт вроде сказала, что это – проверка?
«Дерьмо».
И