Поцелуй железа. Клэр Сейджер

обещал убить меня за то, что я ограбила его. – Какая жалость. Какая потеря.

      Каждый нерв во мне был напряжен: каждый нерв во мне желал, требовал, сожалел и – как он и сказал – отрицал.

      – Если бы у меня была вода, а ты умирала бы от жажды, я бы дал ее тебе. Здесь то же самое. Поэтому я спрашиваю еще раз, – его голос стал тише, а взгляд с силой вперился в меня, – твое «пожалуйста» было просьбой выпустить тебя или твои желания? Как скажешь, так и будет.

      Я только смотрела в ответ, во рту пересохло. Он действительно предлагал…?

      Я пыталась сблизиться с ним. Соблазнение было частью плана. Мое глупое, жадное до прикосновений тело заставило меня забыть об этом. Я была шокирована, мной овладела похоть.

      Неужели он предлагал мне на блюдечке все, что я от него хотела?

      И все же если я соглашусь, то не только ради шпионажа – он был прав, я хотела, нуждалась в освобождении.

      – Кэтрин, я жду ответа. Я не буду больше спрашивать.

      – Да, – выпалила я на одном дыхании, словно боясь упустить возможность. – Помоги мне выпустить на волю мои желания.

      Готова поклясться, что на его лице мелькнула улыбка, но я не успела разглядеть, потому что рукой с намотанной косой он быстро развернул мою голову к розам.

      – Хорошо, – прошептал он мне на ухо. – Руки на решетку. Держи их там.

      Шипы или не шипы – неважно, я повиновалась. Это стоит поцарапанных рук. От его властного голоса по моему телу прошли новые волны пульсации.

      Пространство, которое разделяло нас, – когда я могла прислониться к стене, а не к нему, – теперь занимал Бастиан, прижимая меня вплотную к камню.

      – Смотри на них и представляй, что это я делаю с тобой.

      Это было уже не просто мимолетное шевеление. Теперь его твердость уверенно утыкалась в мой зад. Нетрудно было представить, как его член скользит между моими бедрами, между моими складочками и наконец вонзается в меня так же, как и Лэнгдон вошел в Лару.

      Я сдалась. Моя спина легко выгнулась, ожидая этого момента. Я крутила бедрами и уводила их все дальше назад, приближаясь к нему, пока наконец своей мягкостью не наткнулась на его твердость.