открыты в три часа ночи. Но, как и на протяжении всей моей жизни… я собирался разобраться с этим по ходу дела.
Каким-то образом.
Другого выхода у меня не было.
Я протянул Бри влажное полотенце, чтобы она вытерла лицо и руки Мэдисон.
– Да ладно тебе. Я нормально управлялся с ними всю неделю, пока ты созванивалась по работе наверху.
– Да, но я была наверху. А теперь я буду… в офисе.
– Который в десяти минутах езды отсюда.
Она снова засмеялась.
Я приложил все усилия, чтобы не обидеться, но, давайте будем честны, такие вещи задевают за живое.
– Послушай, мы же оба знаем, что если Мэдисон не выспится утром, то у тебя не получится сделать ни одного звонка из-за детских криков на заднем плане. Кроме того, я слышал, что кое-кто, чье имя нельзя называть, дал Ашеру сахар на завтрак. Как думаешь, какой объем работы ты успеешь сделать, пока он будет заниматься паркуром за твоим рабочим столом?
Она наклонила голову.
– Ты это все спланировал?
– Нет. Но я бы так и сделал, если бы знал об этом заранее. Ну же. Оставь детей со мной. Ты можешь уложить Мэдисон, прежде чем уйдешь. А я уложу Луну. Потом мы с Ашером часа два будем наматывать круги по гостиной. – Я попытался вставить что-то, что подсластит пилюлю. – Одновременно повторяя таблицу умножения.
Меня одарили очередным фирменным взглядом Бри Уинтерс, но, к счастью, в нем было чуть меньше злости, чем тогда, когда она увидела сироп.
– Ему пять лет, Изон. Он еще не знает таблицу умножения.
– Ну, пока нет. Но ты удивишься, узнав, сколько математики содержится в музыке. Там и двойки, и четверки, и тройки, и шестерки. Иногда даже забегает лихая восьмерка. – Я обошел Бри и взял на руки Мэдисон. Как обычно, она заплакала и потянулась к матери, но не существовало ничего, что нельзя было исправить полетом Супермена.
Мэдисон хихикнула, и будь я проклят, если это не вызвало слабую улыбку на лице Бри.
– Предательница, – прошептала она дочери. Проблеск счастья на лице угас так же быстро, как и появился. – Не знаю, Изон. Я ничего не имею против тебя, но просто после всего…
Нож.
Сердце.
Поворот.
Но я просто продолжил улыбаться. Так было меньше неловкости. За последний месяц наше соглашение «я ненавижу тебя, ты ненавидишь меня, но мы делаем это вместе» нечасто вступало в силу. Правда в том, что я никогда по-настоящему не ненавидел Бри.
Я ненавидел себя. За то, что не смог спасти Джессику или Роба. За то, что не знал об утечке газа. И за множество других обстоятельств, которые привели к тому, что мы оказались в доме в ту ужасную ночь.
Очевидно, моя улыбка не смогла скрыть всех моих чувств.
– Это не значит, что я тебе не доверяю, – поспешила заметить она. – Я доверяю. Просто… Мне тяжело оставлять их с кем бы то ни было.
– Нет. Я все понимаю. Тебе не нужно оправдываться. – Я пощекотал живот Мэдисон – все что угодно, чтобы не смотреть на Бри.
Она положила руку