туда. Упёрлась в перегородку, разделяющую огромный цех на две части. В перегородке была низенькая дверь.
Она оказалась приоткрытой.
Тамара подошла к ней и услышала:
– Афанасий Максимович, что же вы сегодня не в духе?
Голос женщины был неприятным. Тамара даже стиснула зубы.
– Афанасий Максимович, пока нас никто не видит, бедной женщине оставьте поцелуй на щеке.
Сердце Тамары бешено заколотилось.
Тут послышался голос отца:
– Катюш, не время сейчас. Иди домой. Скажи, что я разрешил. Я после смены загляну.
– Уж загляните, Афанасий Максимович!
Тамара сделала шаг, заглянула внутрь комнаты. За столом сидел её отец, а у него на коленях – женщина. Из-под сдвинувшейся набекрень косынки во все стороны торчали её кудрявые волосы.
Афанасий заметил дочь, оттолкнул женщину и замер.
Тамара смотрела на него долго, потом повернулась и побежала по цеху. Слёзы душили её.
Девочка не видела никого и ничего.
Слышала ругань где-то в стороне:
– Уйми её, бешеную! Куда несётся?
Потом Тамару кто-то схватил, прижал к стене. Девочка пыталась вырваться, кулаками тёрла глаза, чтобы сквозь пелену слёз разглядеть обидчика.
Перед ней стояла крепкого телосложения женщина. Она держала Тамару под мышками и словно пыталась пригвоздить её к стене.
– Ты чьих будешь? Куда бежишь?
Голос женщины был тревожным и грубоватым.
– Нельзя тут детям ошиваться!
– Соня, – услышала Тамара голос отца, – отпусти девочку. Это моя дочь.
Соня отступила. Но девочка вдруг закричала:
– Неправда, не мой отец он! Я его не знаю! Помогите, я хочу к маме!
Женщина схватила Тамару за руку, спрятала за своей спиной и произнесла:
– Афанасий Максимович, ошиблись вы, видимо.
– Не ошибся, вредничает она. Тамара, не дури! Чего ты тут устраиваешь?
– Помогите, – продолжала кричать Тамара, – я хочу к маме.
Пётр вошёл в открытую дверь. Настя смотрела в одну точку на столе и уже не плакала. Перевела на Петра пустые глаза.
Мужчина мял в руках фуражку, не стал тянуть время.
– Не нашли…
Настя завыла.
Пётр подошёл к ней, положил руки на плечи и произнёс:
– Ну, может, ещё не всё потеряно. Может, она сама придёт. Может…
Настя вскочила со стула, схватила со стены ножницы и стала резать свою косу.
– Что ты, Настенька, – причитал Пётр, – оставь волосы, они-то тут при чём?
– Не подходи, – Настя выставила ножницы вперёд.
Петру удалось их выхватить.
Он прижал к себе обезумевшую женщину.
– Родная моя, хорошая моя, успокойся.
Пётр прижимал к себе Настю и думал о том, что даже мечтать о таком не мог.
Она была так близко, так трепетно вздымалась её грудь, такое невероятное тепло от неё исходило. Мужчина на миг потерял самообладание и поцеловал Настю.
Она обомлела. Не вырывалась из его объятий. Всё случилось