вышел из машины, взял лопату, залез в кузов и быстро очистил его от налипших кусков смеси. Потом снова забрался в кабинку, привел кузов в горизонтальное положение, рванул на газ и скрылся.
Зайцев, человек с богатым жизненным и профессиональным опытом, сделал несколько дыхательных движений, вошел в свой обычный образ философа-созерцателя мерзостей жизни и дал команду работать. Минуту-другую члены бригады, не двигаясь, смотрели на него, надеясь еще услышать что-то обнадеживающее. Нет, Зайцев уже принял окончательное решение и имел намерение следовать ему. Он стал быстро продвигаться вперед и крушить ломом корку льда. За ним следовали злые и яростные члены бригады и загребали лопатами лед, снег, мусор, застывший на льду с первых осенних заморозков. Дойдя до первого поворота, по команде бригадира все бросили расчистку, вернулись к куче сваленного асфальта и начали разбрасывать его на дорогу. Юрок тут же двинул давно разогревшийся каток на разбросанный асфальт. Подошла вторая машина, которая быстро сбросила свой груз и так же быстро скрылась.
Никто уже не протестовал. Дело даже спорилось. Злые мужики вошли в раж и без остановки бросали и бросали черную горячую массу на земляное полотно, где земли и не было видно. Вместо нее лежало несколько плотных мерзлых слоев снега, покрытых кусками льда.
Я теребила книжечку нормативных актов, прижимая ее к груди, страстно, как согрешивший монах свой потрепанный молитвенник. Было понятно, что с первыми лучами весеннего солнца вся дорожка полетит к черту, разойдется и разъедется. Зайцев ушел далеко вперед от бригады, прогуливался, уже не делая даже попыток расколоть хотя бы верхний слой льда. Я подбежала к нему и, задыхаясь, перебивая сама себя, бормотала что-то о недопустимости такой укладки, о грядущих весенних проблемах. Зайцев слушал меня, не перебивая, а потом вдруг спросил:
– Как ты сказала, называется преимущество по-иностранному? Прерогатива, говоришь? Верно? Так вот, у меня она, эта хреновина, имеется, чтобы сделать эту хренову дорожку сейчас. И мне до хрена, что с ней будет весной или летом, понятно? Кстати, ты нашла в своей книжечке параграф о том, что зимой можно укладывать холодной смесью? Так дешевле. Привезли горячую, ну и хрен с этим. Иди, Лен, погрейся. Мы быстро закончим. И вообще, чего ты раздетая по морозу бегаешь? Заболеть, на хрен, хочешь?
Явно бригадир Зайцев был слабак по части ругательств, а может быть, не пользовался всем своим арсеналом, сосредоточившись только на безобидном хрене. Больше я ничего не говорила. Просто я действительно почувствовала пронзительный до костей холод и поплелась в бытовку. Я надела все, что сняла до того, – свитер, шарф, куртку, шапку, но согреться никак не могла. Меня трясло от озноба, голова раскалывалась от боли, очень раздражал однообразный шум непонятного происхождения. Возможно, его источник находился в моей собственной голове. Тогда я просто легла на лавку у печки, натянула на себя чью-то телогрейку и заснула.
Меня разбудил громкий топот, голоса и обращение, относящееся прямо