Несколько больших картофелин, а так же два ломтя хлеба, расходятся по карманам. Жадно вгрызаясь зубами в вяленое мясо, довольный собой, с чувством гордости и собственного достоинства, победителем я возвращаюсь к своему обозу.
Глава 6
Тёмные, как цвет кожи хозяина, башни встречали нас гордо поднятыми стягами – символами того, что хозяин крепости находится в пределах своих угодий. Верные слуги Задира, в числе дополнительных двух всадников и двадцати пеших, с поднятыми стягом ожидали хозяина на развилке дороги. Ополченцы, ничем не отличающиеся от крестьян, грубо вырвали из телег пленников, заковав их в цепи, на месте приступили к допросу. Раненых тут же заковывают в цепи и колоды. Главного, по-видимому одного из помощников главаря, привязав к кобыле за ноги, по грунтовой земле потянули в сторону стоящего в отдалении от дороги замка. Никто не спрашивал, могут ли пленники идти или не могут. «Хозяинам жизни», свите Дроу, вообще плевать, в каком состоянии будущий товар. Любого, кто сопротивлялся их воле, нещадно избивали ногами и палками. Из семи пленных, двум так и не удалось подняться. Их забили на смерть. Зрелище максимально неприятное, даже когда понимаешь, что смотришь на тех, кто хотел тебя убить.
Рабы, вместе с хозяином этих земель, отбывают в припрятанную за деревьями крепость. Отряд рыцарей, сопровождавший нас, разделяется. Забрав самый жирный кусок, то есть рабов, до Cада сопроводить нас назначаются десять воинов. Вместе с ними мы выезжаем на главную, выложенную из камня дорогу. Перед которой нас с алебардой и злобной рожей ожидает разодетый хряк. Лицо его состоит целиком и полностью из сальных складок, наползающих на рот, нос и даже на глаза. На черепе приплюснутый шлем, с дисковидным отростком по всему контуру. Тушка одета в какую-то толстую куртку, чем-то напоминающую пуховик.
– Эй, Бард… давно не виделись. Как твои помидоры? – Когда мы, проезжая мимо сторожки, достигли последней преграды к хорошей дороге, произнёс свинорыл. Жирдяй глумился над нами, осматривая телеги, в открытую насмехался над оленем. Без разницы, шёл ты под конвоем или свободно странствовал, за выезд на дорогу телеги требовалось платить. Естественно, делать это за Барда никто не собирался.
– Иди к чёрту, Ганц. – Кинув в хряка монетой, ответил Бард. К моменту, когда мы достигли дороги, его товар уже начал терять свой товарный вид. Помидоры, находившиеся на дне ящиков, обмякли, некоторые пустили сок. Бард начинал нести убытки, а ведь он, по факту, ещё даже никуда не выехал и, более того, двигался в неправильном направлении.
– Хо-хо… какие мы злые, а это кто? – Хрюкнул в мою сторону боров.
– Пассажир. – Изо всех сил стараясь сохранить самообладание и лицо, ответил Бард.
– Где сел? – не унимался толстяк.
– А это тебя ебать не должно. – Рявкнула Регина. – Забирай деньги и катись в свой свинарник, урод…
Оскорбление, злость и ненависть, исходившая от волчицы, лишь рассмешила свинью. Глядя