вокруг нас сгущались всё сильнее и сильнее. Внешний круг строений со своими узкими улочками, нависающими друг над другом страшными домиками, выглядел максимально опасно, гнетуще. Хуже этих улиц мог быть разве что сам дом Терпимости. Каменный, четырёхэтажный особняк походил на замок какого-нибудь злодея-вампира. Только охраняли его не мрачные упыри, а контрастирующие на фоне черных стен инквизиторы в белых одеяниях.
Бард нервничал, Регина в страхе дрожала. Спрашивая меня о моём прошлом, ребята хотели услышать слова утешения, убеждения в том, что рядом с ними находится простой пай-мальчик, хворый на голову путник или кто-нибудь безобидный. Правду о том, что с ними в повозке, в перелатанных штанах и старой рубашке, едет сам Господь Бог, местный император, они точно не воспримут адекватно…
Конвой провёл нас под окнами дома Терпимости, вывел за угол, где на небольшой площадке, напоминающей учебный плац, торговцы начали выстраивать в ряды свои телеги. Рядом видны конюшни, молодые прислужники, состоящие на службе инквизиции, тотчас пришли нам на помощь, предлагая свои услуги по присмотру за животными. Пока одни распрягались и «парковались», других, небольшими группами, стали отводить в сторону дома Терпимости. Инквизиция что-то искала; проверив, что кролли в нашей телеге – рабы с клеймом, нас троих, как членов одной торговой группы, поставили в очередь за Томом Серднером. Этот здоровяк, настоящая машина для убийств, выглядел напуганным не меньше Регины. Кидая косые взгляды из стороны в сторону, взмокшими от волнения ладонями, он сжимал какие-то бумаги в своих руках. Вспыльчивый и резкий по отношению к своим слугам, в сторону инквизиции тот даже взглянуть лишний раз боялся. Мне даже представить сложно, насколько дурная слава ходит в народе об этих ребятах в белом.
Урус отстрелялся быстро. Зашёл – вышел, а вот шедший за ним Серднер задерживался. Завели его группу под тщательным надзором десятка инквизиторов. Вывели менее почётно… Здоровяк из дома Терпимости вышел один, со свежим рассечением на лице и с половинками разорванных бумаг в руках. Его парней арестовали, товар в виде захваченных бандитов, как и ожидалось, конфисковали в пользу Короны. Он даже толком пожаловаться не успел, как получил по лицу, и без помощников был вышвырнут на улицу. В ожидании своей очереди, слушая рассказ этого здоровяка, я всё сильнее разочаровывался в бюрократической системе империи. Блат и кумовство, кажется, эти пороки проникли даже в святое сердце Ордена. Внезапно на помощь Тому пришёл тот, от кого её точно не ждали. Урус, он не стал оспаривать право на рабов в доме Терпимости, потому его и отпустили. Медведоподобный крепыш протянул Тому руку помощи, пообещав поделиться с тем своими рабочими силами. Забыв старые разногласия, Том смиренно поблагодарил коллегу по цеху. Что ж, быть может, именно так, в сложные жизненные моменты, зарождается самая настоящая, крепкая мужская дружба…
Мы были следующими.
– Прошу… – Указав рукой на дверь, здоровяк впустил нас, после чего вместе