коалиции с кадетами или трудовиками никем из победителей даже не поднимался. Между тем умеренные социалистические круги и левое крыло кадетов были в состоянии сыграть роль полезных посредников в разгоравшейся политической борьбе. В нашей стране, в отличие от Штатов, такого рода возможности, к великому горю, остались полностью нереализованными.
Из-за слабости и неразвитости с трудом рождавшегося при Николае II и Керенском правового демократического государства левоэкстремистский мятеж в короткое время охватил страну. У провозглашенной в сентябре 1917 года Российской республики сразу же не осталось столицы, а всего через два-три месяца – сколько-нибудь заметной территориальной базы[6].
Предвоенная политическая ситуация в Испании была не менее драматической и еще более запутанной.
У власти в Мадриде и в регионах находились «чистые республиканцы»[7]: левоцентристские антиклерикальные партии – Левая республиканская, Республиканское действие, Национальные республиканцы, Каталонская лига (Эскерра), Баскская национальная партия. Подобно американским республиканцам и российскому Временному правительству они планировали закрепиться в центре политического спектра и законными демократическими средствами предотвратить сползание социума к массовому кровопролитию. Оттесненные от руля исполнительной власти, но влиятельные на региональном и муниципальном уровне умеренные монархисты во главе с Хиль-Роблесом и Кальво Сотело проводили сходную линию. На той же позиции стояли умеренные социалисты во главе с Индалесио Прието – вопреки собственному партийному руководству.
Успеху подобной стратегии воспрепятствовали постоянные усобицы монархистов и республиканцев и сильно развитое интриганство внутри всех республиканских партий (кроме компартии). В отличие от американцев, огромному большинству испанских политиков издавна недоставало элементарной политической терпимости[8] и даже навыков внутрипартийного компромисса.
Многие партии и политические движения – как правые (Испанская фаланга), так и левые (коммунисты, анархисты, левые социалисты) открыто проводили курс на обострение конфликтов. Вдохновленные и организованные ими экстремистские силы овладели улицей, совершали террористические акты против муниципальных деятелей, адвокатов, политиков (в Мадриде «неизвестные» похитили и умертвили видного монархиста, лидера парламентской оппозиции Кальво Сотело)[9]. Вожди левых экстремистов провоцировали самочинные захваты крупной собственности. Лозунг «Мы сделаем так, как в России!» на глазах приобрел множество сторонников.
Испанский государственный аппарат накануне Гражданской войны, в противоположность американскому, стал политизироваться и разлагаться; часть сотрудников госбезопасности совершала похищения и тайные убийства, превращаясь тем самым в уголовных преступников, соучастников фалангистских