даже разобщенных поселений забрезжила надежда. Давние мечты о мирной жизни, казалось, скоро станут явью.
Он повернулся и встретил внимательный взгляд Флика.
– А что мы будем делать, когда доберемся до места?
– Алланон скажет, – чуть поколебавшись, ответил брат.
– Алланон не может вечно указывать нам, что делать, – быстро отозвался Ши. – Да я и не верю, что он рассказал о себе правду.
Флик согласно кивнул и вспомнил о первой, леденящей кровь встрече с великаном, когда тот тряс его, словно тряпичную куклу. Поведение мрачного странника пугало его, казалось, этот человек привык всегда и во всем поступать по-своему. Флик невольно вздрогнул, вспомнив о столкновении с призрачным посланником Черепа, и неожиданно понял, что спас его именно Алланон.
– А мне и не хочется знать о нем всю правду. Мне кажется, я и не пойму ничего, – негромко пробормотал Флик.
Ши вздрогнул от этих слов и снова уставился на посеребренные луной воды реки.
– Конечно, для Алланона мы лишь ничтожные людишки, – признал он, – но отныне я и пальцем не шевельну, пока мне не объяснят, ради чего все это!
– Может, и так, – донесся до него ответ брата. – А может, и…
Он многозначительно умолк; тишину нарушали лишь ночные шорохи да мирный плеск реки, Ши не стал продолжать разговор. Братья улеглись и быстро заснули, их усталые мысли неспешно плыли по ярким видениям красочного мира снов. В этом безопасном уединенном царстве грез их утомленный разум мог отдохнуть, забыв о тайных страхах перед неведомым будущим, и здесь же, в самом потаенном святилище человеческой души, они могли сразиться со своими страхами один на один и победить. Однако даже под умиротворяющие звуки ночной жизни и спокойное журчание Серебристой реки, уносящей с собой все печали, гнетущий призрак тревоги червем ввинтился в мир их снов, заслонил собой их мысленный взор, рассевшись в ожидании, криво, с ненавистью усмехаясь, прекрасно понимая, что терпение их небезгранично. Братья судорожно вздрагивали во сне, не в силах избавиться от присутствия этого жуткого привидения, засевшего в глубине сознания скорее мыслью, чем образом.
Быть может, один и тот же призрак тревоги, источающий свой особенный запах страха, одновременно проник в напряженные умы юношей, заставив их разом проснуться; сон моментально слетел с них, а воздух наполнился холодящим душу безумием, которое цепко впилось в них, готовое раздавить. Они тотчас узнали леденящее чувство и, затаив дыхание, вслушались в звенящую тишину вмиг смолкнувшего леса, ужас отражался в их глазах. Мгновения шли, но ничего не происходило. Однако братья сидели не шелохнувшись, замерев в напряженном ожидании звуков, которые, без сомнения, должны были вскоре последовать. Затем они услышали зловещее хлопанье гигантских крыльев, посмотрели за реку и увидели громадный силуэт посланника Черепа, который едва ли не грациозно поднялся с темной равнины на севере и плавно заскользил к их убежищу. Застыв от ужаса, юноши смотрели, как сжимается расстояние