царь награждал владык за их деяния, ибо Петр власть над Церковью отдал обер-прокурору Синода, стало быть, самому себе. Патриарх – от Бога, обер-прокурор – от царя.
А что же Чацкие? Отвергая заурядную жизнь России, чаще всего плохо зная язык родного народа, всюду и всегда умничающие, – Чацкие, подпирая колонны бальных залов в поместьях Лариных, Скалозубов, Молчалиных, изображали смертную скуку. Им были смешны и ненавистны игравшие в Европу простаки-помещики. Но они не знали, куда девать себя среди скопища шедевров Ватикана. Превозмогали сон на лекциях Гегеля в Йене. Морщились под ударами Большого Бена. И как проклятые тащились в Лувр к бессовестной Джоконде, взирать на ее улыбку.
Ладно бы герой комедии, Александр Андреевич, но сам творец Чацкого изнемогал от скуки дипломатической службы, от дикости жизни Кавказа, и это – глядя на Эльбрус, на бушующие в расселинах гор громокипящие реки, на сакли, на горцев… Доброе слово у Грибоедова нашлось для одних чеченцев:
Наши – камни, наши – кручи?
Русь! зачем воюешь ты
Вековые высоты?
…
Юных пленниц приумножим
И кади́ям, людям Божьим,
Красных отроков дадим.
…
Делим женам ожерелье.
Вот обломки хрусталя!..
Должно быть, из Гусь-Хрустального, где хозяин Иван Сергеевич Мальцов, или из Дятькова, от владельца заводов дяди Ивана Сергеевича – Ивана Акимовича.
Судьба
Семнадцатого декабря 1825 года утвержден высочайше Тайный комитет для изыскания соучастников возникшего злоумышленного общества.
Аресты, допросы…
23 декабря князь Сергей Петрович Трубецкой, полковник лейб-гвардии Преображенского полка, показал следственному комитету: «Я знаю только из слов Рылеева, что он принял в члены Грибоедова, который состоит при генерале Ермолове. Он был летом в Киеве, но там не являл себя за члена».
26 декабря, после слушания письменных ответов Рылеева, и допросов братьев Бестужевых, следственный комитет постановил взять под арест восьмерых мятежников, и среди них Нарышкина, Капниста, Грибоедова, Завалишина.
На следующий день постановление об аресте мятежников утвердил подписью сам император.
А вот мятежный Грибоедов, не ведая о своем мятеже, в день рождения, 4 января 1826 года, находясь в свите Ермолова, готовился к присяге императору Николаю I. Для присяги построены были офицеры первого батальона Ширванского полка и казаки. И тут вдруг выяснилось: в станице Червленой, где размещалась ставка генерала Ермолова, нет священника. Священник был у казаков, но казаки – старообрядцы. С присягой получилась трехдневная заминка. За священником послали в Кизляр, а это двести верст.
Присяга наконец состоялась. Никто знать не знал из присягавших о приказе начальника Главного штаба Дибича, отправленном из Петербурга 2 января: «По воле государя-императора покорнейше прошу Ваше высокопревосходительство приказать немедленно взять