деньги из-за границы поступают только изредка, последний раз от господина управляющего из Брно – помните, шестьдесят крон задатка за ангорскую кошку, вы о ней дали объявление в газету «Национальная политика», а вместо нее послали в Брно в ящике из-под фиников слепого щеночка фокстерьера. Потом они говорили со мной очень ласково и порекомендовали в жильцы, чтобы мне одной боязно не было, этого швейцара из ночного кафе, которого вы выбросили.
– Уж и натерпелся я от этой полиции, пани Мюллерова! – вздохнул Швейк. – Вот скоро увидите, сколько их сюда придет за собаками.
Не знаю, расшифровали ли те, кто после переворота просматривал полицейский архив, статьи расхода секретного фонда государственной полиции, где значилось: СБ – 40 к.; ФТ – 50 к.; Л – 80 к. и так далее, но они, безусловно, ошибались, если думали, что СБ, ФТ и Л – это инициалы неких лиц, которые за 40, 50, 80 и т. д. крон продавали чешский народ черно-желтому орлу.
В действительности же СБ означает сенбернара, ФТ – фокстерьера, а Л – леонберга. Всех этих собак Бретшнейдер привел от Швейка в полицейское управление.
Это были гадкие страшилища, не имевшие абсолютно ничего общего ни с одной из тех чистокровных собак, за которых Швейк выдавал их Бретшнейдеру. Сенбернар был помесью нечистокровного пуделя с дворняжкой; фокстерьер, с ушами таксы, был величиной с волкодава, а ноги у него были выгнуты, словно он болел рахитом; леонберг своей лохматой мордой напоминал овчарку, у него был обрубленный хвост, рост таксы и голый зад, как у павиана.
Сам сыщик Калоус заходил к Швейку, чтобы купить собаку… и вернулся с настоящим уродом, напоминающим пятнистую гиену, хотя у него и была грива шотландской овчарки. А в статье секретного фонда с тех пор прибавилась новая пометка: Д – 90 к.
Этот урод должен был изображать дога.
Но даже Калоусу не удалось ничего выведать у Швейка. Он добился того же, что и Бретшнейдер. Самые тонкие политические разговоры Швейк переводил на лечение собачьей чумы у щенят, а наихитрейшие его трюки кончались тем, что Бретшнейдер увозил с собой от Швейка еще одно чудовище, самого невероятного ублюдка.
Этим кончил знаменитый сыщик Бретшнейдер. Когда у него в квартире появилось семь подобных страшилищ, он заперся с ними в задней комнате и не давал ничего жрать до тех пор, пока псы не сожрали его самого. Он был так честен, что избавил казну от расходов по похоронам.
В полицейском управлении в его послужной список, в графу «Повышение по службе», были занесены следующие полные трагизма слова: «Сожран собственными псами».
Узнав позднее об этом трагическом происшествии, Швейк сказал:
– Трудно сказать, удастся ли собрать его кости, когда ему придется предстать на Страшном суде.
Глава VII
Швейк идет на войну
В то время когда галицийские леса, простирающиеся вдоль реки Рабы, видели бегущие через эту реку австрийские войска, в то время когда на юге, в Сербии, австрийским