местному населению без обиняков было объявлено, что все равнинные земли края «приобретены правительством оружием и ценою крови, а потому считаются исключительным его достоянием…». Из этого следовало, что теперь земля становилась собственностью государства, завладевшего ею в результате войны, а не народов Северного Кавказа, которым она исторически и фактически ранее принадлежала. Так понимали ситуацию и органы центральной власти, и чиновники аппарата местной администрации. Отныне чеченское население становилось только пользователем своей земли. Таким образом, по мнению доктора наук Исаева С-А.А., «…в Чечне автоматически вводилась система государственного феодализма, т. е. создавалась система феодальной эксплуатации и чеченских земель, и чеченского населения со стороны российского государства»18. В ходе земельной реформы существовавший институт частной собственности фактически был ликвидирован. Все земли были заново перераспределены, господствующей стала общинная собственность.
Казалось бы, самодержавие, не доверяя буржуазным предпринимателям и страшась появления в России «чумазого» пролетариата, всемерно вознесло сельскую общину, возложив на нее функции регулирования всех сторон крестьянской жизни: бытовой и социальной, хозяйственной и административной, фискальной и правовой. Но именно этот подход стал бедствием для российской сельской общины, поскольку доводил до крайности сословную обособленность крестьянства, глуша позитивные и развивая отрицательные черты общинного уклада. Как считало правительство, общинное устройство было необходимо для России, т. к. только в этом случае государство могло бы исправно получать подати и повинности. Была жестко ограничена открытость крестьянской общины для выхода из нее и вступление в нее новых членов. Первые десять лет крестьянин не имел права отказываться от надела, а свобода его передвижения была ограничена паспортным режимом. В декабре 1893 г. выход крестьян из общины был совсем запрещен. В итоге установилось положение, когда «общинное право» оказывается, в сущности, эквивалентом крепостного права в части прикрепления крестьян к земле и локализации их места жительства19.
Частые обострения послевоенных российско-вайнахских отношений создавали у властных структур впечатление о не полной покорности чеченцев, о формальном («наружном») характере их подданства России, которое зиждется только на страхе перед российским оружием, что заставляло руководство сохранять в крае повышенную боеспособность в рамках военно-народного управления. Но в то же время, как показало восстание 1877 года, в Чечне подавляющее большинство представителей общин и духовенства вполне искренне считало себя в российском подданстве. Горцы уже интегрировались в новую систему, стремились улучшить свое социально – экономическое положение, но выступали против грубого вмешательства в их внутренний мир20.
Опасаясь новых восстаний, Петербург рекомендовал местной власти применять