Воплощение Реального. Междисциплинарное исследование субъективности, травмы и духовной культивации
достаточно точно отражает то, что есть в Символическом. Настаивание Лакана на материальности означающего охватывает то, что в других местах известно как эквивалентность космологии и психологии, мистическая пустота, порождающая жизненные события – закон каммы в его элементарном режиме работы.
Три мира
Материальность означающего может быть сформулирована как повторение требования к жизни, передаваемого посредством языка из поколения в поколение. Отталкиваясь от последствий семинара Лакана «Психоз», Эйерс пишет:
Здесь мы приходим к пониманию того, что отнюдь не Символическое радикально закрыто или отменено феноменом психоза, отказ от отцовского означающего делает оперативными и первичными те реальные аспекты означения – то есть означающие, оторванные от негативного конституирования значимой коммуникации и привязанные к агрессивным движениям первичной идентификации, – которые, как мы увидим, должны быть предположены, если их держать в узде, чтобы любое означение могло быть оперативно для субъекта. (Эйерс 2012, 34)
Не является ли цитата Эйерса ничем иным, как подтверждением феноменов, обнаруженных Кляйн в детских imago, а именно того, что для нормального символического функционирования (т. е. функционирования в мире) необходимо «агрессивное движение первичной идентификации»? И не согласуется ли это со следующим представлением колеса становления (Пали: bhāvacakka)36 – в центре которого обитают три животных: свинья, петух и змея, причем два последних выходят изо рта первой и прикрепляются к ее хвосту – которые представляют соответственно заблуждение, жадность и ненависть, возникающие взаимозависимо? Переводя на язык Лакана: из пустоты несимволизированного Реального возникает зарождающийся субъект, жадно хватающийся за идентичность в зрительном образе, подкрепляющий эту идентичность присвоением и отчуждением в языке, порождая таким образом многообразные миры субъективного опыта.37
Этот процесс обусловленности, согласно Дхамме Будды, является основой Самсары, нюансированной в символизме Трайлокьи – трех миров циклического существования. Для этих трех царств характерны причина и следствие, двойственность и множественность, а также непреходящий импульс фундаментального неведения (Падмасабхава 2006, 446): царства желания, формы и бесформенности.
Развивая далее тему царства желания в связи с теорией субъективности, я прихожу к выводу, что его уместно связать с тремя регистрами, функционирующими на уровне эго (идеальное эго, эго-идеал, суперэго), и Взаимозависимым Происхождением в той мере, в какой имеет место возникновение шести оснований чувств.
В царства формы и бесформенности попадают по мере того, как импульс обусловленного становления обращается вспять благодаря практике ограничения чувств, поэтому дальнейшие связи с именем и формой не прослеживаются. Тем не менее, Три мира в их наиболее