послушно умолкают, но от забора не отходят, внимательно следя за незнакомцем.
Старик скрывается за парадной дверью.
Оллрик подходит к седлу и открывает один из подсумков. Небольшой свёрток оказывается у него в руках.
– Оллрик! – раздаётся высокий голос за спиной.
Алхимик оборачивается с радостной улыбкой. В проёме с разведёнными в стороны руками стоит хозяин дома. Мужчина обладает такой же загорелой кожей, как и гость. Недаром они – выходцы одной и той же земли. За это время разве что живот старого знакомого стал побольше, да чуть меньше волос украшает лоб. В целом же Зейд Ме-Джи выглядит всё так же.
– Давай-давай, заходи, – с широкой улыбкой зовёт он на чужом для местных наречии и спускается по ступеням. – Они не укусят теперь.
Оллрик открывает калитку. Псы и впрямь не нападают. Бородатый мужик тем временем забирает у него поводья.
Мужчины обнимаются.
– Идём, а то тут холодно, – продолжает хозяин, и бросает взгляд на лошадь. – Мико приглядит за животинкой. Погоди, это случаем не та кобылка, что ты урвал у Шельмы из Велирьега?
– Она самая, – хвалится алхимик, с удовольствием перейдя на родной язык.
– Ах, какова! Ты обязан мне дать от неё жеребёнка. С моим вороным у них выйдет просто прекрасное потомство, – мужчина по-дружески хлопает гостя по плечу.
– Ну, твои лошадки на юге. Как буду там – решим это дело, – спокойно отвечает Оллрик, проходя в дом.
Зейд и здесь не смог себе отказать и наполнил дом антиквариатом.
Как-то раз алхимик посетил “Главный торговый вечер” в Раене – столице империи. Как ценитель искусства и истории Оллрик не мог его пропустить. Одна из картин привлекла его внимание. Хозяин кирпичного дома тоже изучал её. Слово за слово, и так они и сошлись. Именно этот символ их знакомства украшает прихожую.
– Пройдём в комнату, можешь не раздеваться. Холодно, – хозяин небрежно отмахивается от вешалки и спешит в центр дома.
Оллрик идёт следом.
– Мне казалось, что ты любишь чистоту.
– Да куда уж там, когда печь накрылась, – мужчина пододвигает сиденье к камину и усаживается. – Одни траты, благо, что вещи не закоптило. Но ты не стой. Садись-садись, – стучит он по подлокотнику ещё одного кресла.
– Ну, камин-то горит, – учёный с удовольствием принимает приглашение.
– Ему тоже не по душе низкие температуры.
– Горит, не зря всю ночь дымоход чистили. Представляешь, ворон мертвый туда упал. Да такой гнилой, а глаза красные. Ужас! Когда только успел? Эти дурни с утра мне его перед завтраком показали. Одним словом, “фу”! – Зейд брезгливо морщится, кутаясь в плед. – Но, не будем об этом, а то и не отобедаем. Давай о тебе лучше поговорим. Как доехал? А то я слышал страшные вещи…
– Дорога выдалась и впрямь утомительная… – Оллрик улыбается и начинает рассказ.
Естественно, он молчит и о цели визита, и о лагере в лесу – обо всем своём ремесле. Зейд не допытывается. Таково их негласное правило, благодаря