Вера Петровна! Паша дома?
– Ты к нему! – облегченно вздыхает бабуля – Дома, дома! Проходи!
Пропускает меня в тускло освещенную прихожую, и кричит:
– Павлик! К тебе пришли!
Дверь одной из комнат открывается, и оттуда выходит Марков. В одних трусах. Я таращусь на парня, и посмотреть есть на что. Его гладкое, стройное, золотисто-загорелое тело словно сгусток мускулов; но он не качок, даже скорее, худощав; а на его плоском животе красуются ряды кубиков, будто у сошедшего с плаката-календаря культуриста. Перевожу взгляд ниже, и мое сердце словно падает в бездну – на парне такие трусы, которыми торгует на рынке моя бывшая учительница, облегающие и обтягивающие. И обтягивают они большой, здоровенный…
Я быстро, словно обжегшись, отвожу взгляд.
– Оденься, срамник! – ругается на Пашку его бабушка, и он исчезает за дверью.
– Проходи, Яночка, проходи! – повторяет Вера Петровна, и уходит в другую комнату, оставив меня в одиночестве. Все же, она меня явно недолюбливает… Я прохожу – не торчать же в коридоре – и открываю Пашкину дверь. Он одел спортивки, и все – торс остался голый. Да и ладно! Я не средневековая девица, и полуголых парней видывала – да хоть на пляже. Однако, по какой-то причине (может потому что мы только вдвоем в одной комнате, или от того, что только что смотрела на его трусы), все равно испытываю неловкость.
– Привет! – говорит Пашка – Ты что хотела?
Скидывает со стула одежду, бросает мне:
– Присаживайся!
И плюхается на кровать. На разобранную, со смятыми простынями… Спал, что ли? Смотрит он, при этом, на меня – бесцеремонно и оценивающе, как тогда, у подъезда. Просто нагло пялится! Замечаю, что под глазом у парня почти прошедший синяк – только желтизна осталась. Вот почему он на занятиях не был – из-за фингала!
– Игорь Спирин попросил узнать, почему ты не ходишь в клуб. Ты ему нужен, для нового проекта! – наконец, сообщаю я.
Марков молчит, и я добавляю:
– В институт тоже не ходишь. Тебя отчислят!
– В понедельник буду! – бросает Марков.
У-ф-ф! Миссия выполнена, и я могу уйти.
Вместо этого прохожу, и сажусь на стул. Осматриваюсь, потому что никогда не бывала в комнате у парня. Комната как комната – голубые обои с розовыми цветочками, какие я видела много у кого в квартирах подруг; на стене над диваном ковер; дальше старый шкаф, возле которого на полу лежат гантели; на стене календарь с Памелой Андерсон; телевизор, видик, и компьютер. Да еще какой! Я таких даже не видывала. Хм. Дорогой… Мне тоже недавно купили комп (в кредит), но мой похуже, чем у Пашки.
– В "блин" идешь? На дискотеку? – неожиданно спрашивает Марков.
"Блином" все называют ночной клуб, открывшийся в бывшей блинной. Ближайший к нам, и по слухам, очень крутой и модный. Сегодня пятница, и там танцы.
– Нет! – отвечаю я.
– А чё так? Мама не пускает?
– Да! – говорю я с некоторым вызовом – помню, как парень должен не любить мою маму.
Пашка встает,