делать красивые прически. И, болтая о парнях, помогает мне выглядеть красоткой.
Надеваю лиловые лосины, и приталенную длинную рубашку – вроде и блузка, и за короткое платье сойдет. У меня лосины лиловые, так как Юлька считает, что этот цвет подходит к моим голубым глазам и светлым волосам. Я ржу – как? Как штаны могут подходить к глазам? Но Сажина непреклонна. Потом она делает мне укладку, истратив на это дело пол-баллончика лака. И я иду к маме – отпрашиваться. Они с бабушкой на кухне – закручивают заготовки, рассовывая овощи по стеклянным банкам.
Конечно, мама отказывает.
– Ну мам… – ною я, но мать категорична.
– Нет, я сказала! И гулять только до девяти!
– Летом же можно было до одиннадцати! – возмущаюсь я.
– Так то летом! – говорит мама – А теперь в девять уже темно!
– Все ходят на танцы, а мне нельзя! – чуть не плачу я.
Мать отставляет банку, и толкает воспитательную речь. Она произносит ее по особенному, словно злой робот – четко выделяя слова, которые вылетают из ее рта, словно стальные горошины.
– Яна! Ты должна понимать, как опасно, в наше время, ходить по улицам по вечерам! Не говоря уже про ночь! И днем убивают, грабят, насилуют! Знаешь сама, и все равно просишь!
Я молчу, смотря в пол. И хоть ничего не сделала, но чувствую себя виноватой. Поднимаю глаза на бабушку – может она отпустит? Но нет!
– Такие ужасы творятся! – подхватывает бабуля – Подъедет машина, оттуда бандиты выскочат, схватят, в салон затащат, и пустят по кругу!
– Мама! – восклицает мамуля – Перестань свои журналы пересказывать! Как можно такое читать!
Она брезгливо передергивает плечами. Но, ее крик слышать легче, чем нотационный тон – теперь это живой, человеческий голос.
– Можно хоть у Юльки переночевать? – спрашиваю я.
– Нет! – хором отвечают мама с бабушкой. Мамуля добавляет:
– Пусть лучше Юля у нас!
Надо было не говорить про дискотеку, а сразу просить у Сажиной с ночлегом остаться! Может, не догадались бы, что мы в "Блин" собираемся… Конечно, Сажина у меня ночевать сегодня не останется – собирается веселится в клубе всю ночь.
Днем ходить по улицам можно, и мы с Юлькой отправляемся гулять. В прямом смысле – просто болтаемся по городу, и смотрим по сторонам. Купили по шаверме, съели – вкусно!
– Говорят, ее из кошек делают! – сообщает Юлька, вытирая руки одноразовым носовым платком – всегда в сумке носит. А потом бросает бумажный комок в урну. Я платки предпочитаю традиционные, тряпошные, хотя ими руки особо не повытираешь – жалко выкидывать. Поэтому, Сажина дает бумажный и мне.
От слов подруги подкатывает тошнота.
– Раньше не могла сказать? – возмущаюсь я – До того, как съели!
– Так пи…дят! – машет рукой Юлька – Неправда это!
Однако, мне не успокоиться, и я пытаюсь запить вкус шавермы пепсиколой.
Домой прихожу в десять минут десятого – даже постояла в подъезде, выжидая время. Да, мне нельзя задерживаться,