новогоднюю ёлку, определяя в каком месте будет лучше смотреться ещё одно украшение.
– Значит Тод, – повторил отец Брауниг— тебе всегда нравилось это имя, да Грэг? А юной барышне по душе ли рядиться юношей?
Я открыла рот и вопросительно посмотрела на здравника. Тот поднял брови и пожал плечами: «Я не говорил – он сам догадался».
По мне пробежали мелкие мурашки, если Брауниг так быстро меня раскусил, так ведь и маркиз может догадаться и ой как это будет нехорошо. А отец Брауниг? Он же священник, так что же, разве не осуждает ношение женщиной мужской одежды? По взгляду не видно. Эмоциями Донсон Брауниг владел превосходно. Характер «нордический», что называется.
А вот Тилли напрягся, сразу видно.
– Донсон, люди бы осудили. Мужчина в одном доме с незамужней барышней. Понапридумывали бы такого, что…
Брауниг, сжалившись над другом изобразил на лице снисходительное понимание.
– К сожалению большинство людей проявляют терпимость и добродетельность к ближним только когда боятся Бога или чего-то от Него хотят. А повседневная природа человека такова, что, осуждая других он возвышает себя в собственных глазах и глазах таких же как он, – изрёк Донсон.
– Отец Брауниг, а как вы догадались? – не удержалась я. Он ведь единственный, который заподозрил, нет не заподозрил, а уверенно заявил, что я девушка и на догадку у него ушло меньше минуты.
– Физиология мужчины и женщины сильно отличается, – пояснил Брауниг, – даже если остричь волосы и надеть мужскую одежду, которая тебе, кстати, явно велика. А теперь, удовлетвори моё любопытство ты, юная барышня. Ты сбежала из дома, чтобы стать лекарем или стала лекарем, потому что сбежала из дома?
– Она пришла из мира с багровым небом, – ответил за меня Грэг Тилли.
– Что?! – Донсон Брауниг поменялся в лице, ясные серые глаза сузились, между бровей пролегли глубокие морщинки. – Присядем, девочка, расскажи подробнее. Ты видела его? Встречала его? Носферату?
Слово «носферату» отец Брауниг произнёс с особым омерзением, будто выплюнул.
– Да, – тихо созналась я и в голове всплыло ужасающее существо, от которого я чудом спаслась. – Я думала, что попала в ад, а этот монстр…
– сам дьявол, – продолжил за меня отец Брауниг. – Так и есть.
– Милсдари, прошу поторопиться, – раздалось с улицы: кучер забеспокоился нашим долгим отсутствием.
– Минуточку, любезный, – отозвался Донсон Брауниг, а потом обратился к нам. – Договорим в экипаже. Слуге на козлах слышно не будет если говорить негромко, а кроме нас троих в кузове никого не будет.
Мы вышли. Завидев нас, кучер запрыгнул на облучок. Внутри дормез оказался весьма удобным и вместительным. На длинных сиденьях с мягкой бежевой обивкой вполне можно было улечься.
Отец Брауниг сел на сидение рядом со мной, здравник – напротив нас. Лошади тронулись. Чтобы изложить суть произошедшего со мной ушло около часа. Донсон Брауниг внимательно слушал каждое моё слово, изредка задавая уточняющие