на бедро. Мужчина задергался, пытаясь сбросить это странное создание.
– Знаете, – сказала госпожа Раша, – если она вам мешает, вы можете просто погладить ее снизу. Не волнуйтесь. К сожалению, они не кусаются. Как верно сказал Каляван, пропорции ее тела таковы, что она не может раздвинуть ноги для спаривания. Чух-чух закончится для нее трагически.
Шишупал был совершенно не настроен на то, чтоб касаться живота грифона, так что он просто помолчал, привыкая к неприятному ощущению, когда уродливый орел устраивается поудобнее у него в ногах.
– А что касается вас, господин Шалья, если бы у меня была склонность к шаблонным цитатам, я бы изучила гороскоп.
Шалья рассмеялся:
– Виноват. Но если вас так интересуют звезды, может, стоит обратить внимание на пророчество Калявана?
Развалившийся на диване грек жалобно застонал.
– О, только не снова, господин Шалья, – слабо возразил он, но было видно, что он и сам не прочь это обсудить. Даже если не считать, что он был чужаком, выглядел он эффектно. Шишупал слышал о нем – окультуренном военачальнике северо-запада, водившем веданских греков, яванов в набеги на изможденный без воды запад.
– Умоляю, расскажи, – ледяным тоном ответила госпожа Раша.
Шалья кашлянул и заговорил нараспев, как и подобает произносить пророчество:
– Ни один мужчина, рожденный в нынешнюю Эпоху, не может убить Калявана, Последнего в его Роду.
Шишупал нахмурился. Звучало довольно расплывчато. Он был достаточно начитан, чтобы знать, что сейчас они жили в эпоху Двапара, а Эпоха составляет примерно десять тысяч лет, и Двапар даже близко не приблизился к своему закату. С таким же успехом можно было просто объявить Калявана непобедимым. К несчастью для всех, пророки часто считали себя поэтами, хотя Шишупал, конечно, не верил в эту болтовню.
Госпожа Раша, казалось, разделяла его сомнения:
– Значит, если бы я просто вытащила кинжал из-за пояса и медленно перерезала тебе глотку, ты бы мне позволил?
– Моя дорогая госпожа Раша, вам бы я позволил резать меня любым способом, – привстав, галантно сказал Каляван, очевидно, не зная, сколь мало скрывает его тога – или, что еще хуже, полностью осознавая это.
– Господин Каляван… – начал Шишупал.
– Зовите меня Каляван, – улыбнулся он.
Боги, он просто мальчишка! Ему же не более семнадцати зим!
– Каляван, если ты скажешь госпоже Раше еще хоть слово в том же тоне, и мы точно узнаем, насколько правдиво пророчество. Не родился ли человек… – он запнулся.
– В нынешнюю Эпоху, – подсказал Шалья.
– Да, не родился ли в эту Эпоху человек, который заключит в тюрьму Калявана, Последнего в его Роду.
Шалья рассмеялся:
– А он мне нравится. Но я чувствую, что в это пророчество можно верить, Коготь. – Шишупал застонал, но счел невежливым сообщать Повелителю Мадры о своем добровольном понижении в должности, так что тот продолжил: