значит я буду в первом ряду гордиться тобой!
Папа встал из-за стола, чмокнул меня в макушку, Стивену дал подзатыльник, что безумно меня обрадовало и я показала ему язык, поцеловал маму в губы и уехал на работу.
– Что ж, дети извращенцы – выдохнула мама – убирайтесь из этого дома и дайте маме отдохнуть от вас. – драматично закатила глаза с улыбкой и начала убирать со стола.
Я схватила с тарелки горячий панкейк, поблагодарила маму за завтрак и вышла из дома к машине, жуя на ходу.
У моего оболтуса-брата недавно отобрали права, о чем он решил умолчать родителям и нам приходилось придумывать каждый день истории, почему я подвожу его до университета. Лично мне эта ложь дарила возможность ездить на Инфинити qx30 брата, а не на своей видавшей виды Хонде Цивик, одному Богу известно, какого года.
Машина брата новая, с панорамной крышей, внутри выглядит, как космический корабль, внутреннюю отделку кожей изготавливали по индивидуальному заказу этого мелкого гада, вплоть до цвета ниток в швах обивки сидений. Я готова через три месяца залить в брата пол бутылки Джек Денниэлс и вызвать копов, чтобы снова иметь возможность управлять этим прекрасным автомобилем.
Несмотря на положение нашего отца в обществе, его состояние и финансовые возможности, мы со Стивом воспитывались в рамках поговорки “не бывает конфет без пота”[7]. Именно поэтому с ранних лет мы знали цену деньгам и в подростковом возрасте начинали зарабатывать свои первые карманные деньги. Конечно, родители выделяли нам лимит на неделю, но вскоре этого стало недостаточно, так как он покрывал только еду в столовой, походы с друзьями в кафе или кино, а навязанные обществом принципы вынудили нас начать тратить деньги еще и на тряпки, чтобы выглядеть не хуже своих сверстников.
Моя первая работа была в Баскин Роббинс[8], и чувствовала я себя, как ребенок, попавший на фабрику к Вилле Вонке[9]! Приходя в детстве с друзьями или родителями в кафе, я обожала заказывать блинчики и мороженое, но порции всегда казались мне до нелепого крошечными. Что я и исправила в свой первый же рабочий день.
Обед включал в себя любую еду из меню, если я сама себе ее приготавливала. Поэтому порции себе на обед увеличивала ровно в два раза. Моей надзирательницей на период работы была Кларисса. Взрослая девушка около тридцати лет. Темные волнистые волосы, небрежно завязанные в хвост, постоянно вылезали из резинки и норовили попасть в тесто для блинчиков или в стаканчик с мороженым. Лицо Клариссы было мужеподобным – грубые черты лица, огромный нос с горбинкой и противная бородавка под этим самым носом. За все пару месяцев, что я отработала в Баскине, я не видела Клариссу хотя бы примерно радостной, она была недовольна абсолютно всем, и более того, с таким же недовольным лицом она обслуживала посетителей. Возможно дело в том, что в своем возрасте она большую шасть времени проводила в дурацком розовом фартуке и козырьке с надписью «31» и раскладывала мороженое по стаканчикам? Стоит ли говорить, что в кафе-мороженое посетители в большинстве