«А что – дерево я посадил, дом построил, женщину любил, детей на ноги ставил. Что же – не жил? Или не работал?» И правда.
Обе половинки вопроса оказываются на одном ложе, принося тот же плод – мечту о счастливой гармоничной жизни, которую человечество честно передает от поколения к поколению, откладывая свершение до лучших времен».
Дальше стояла подпись – С. Дипломник лаборатории 07. Газета «Монотехник» лежала на видном месте, свернутая этой статьей наверх. Значит, приходила Та, Которая Покурить, она и принесла. К кому она ходит вообще, непонятно. Тейка-старшая прочитала статью вслух и все сказали:
– Оооо…
– Аааа…
Повод появился сам собой, ниоткуда, как бы даже в нарушение закона сохранения энергии. Его решили как следует отметить, и Старшего Дипломника на этот раз от должности Смотрителя Бадейки освободили.
Муфельные курочки и нольседьмовка
В один из тех дней, про которые нельзя было сказать, что это лучшие дни, сотрудники Тедиумма в очередной раз задумались, как жить дальше. Разгар антиалкогольной пропаганды и засилье пивомафии вокруг всех пивных точек отчизны стало невыносимым. Тогда решили купить четыре трехлитровых банки яблочного сока, засыпали сахарный песок и загрузили все это дело в термостат, поставив температуру сорок градусов. Градусы были привычные. И как часто бывает, сначала припомнил кто-то один, потом подхватили другие.
«Средний лодочник, красотка, председатель профсоюза,
Приоткрыла косметичку и приказом по пустыне
Повелела гнать из тыквы сок армянского разлива,
И немедля изготовить три надежных апельсина
Из отходов бумбы-ямбы, труб и радиодеталей.
Это цитировалось само собой во время загруза сырья в термостат для получения фирменной «нольседьмовки».
Когда термостат заработал, в лаборатории стало тихо, все поняли, что спирт образуется в растворе слишком медленно. Ушли домой, решив подождать там. Через двое суток сотрудники Тедиумма услышали запах, который пропитал все и вся. Чувства обострились до предела. Решили рискнуть и попробовать. Митюля Попутчик пошел открывать и, видимо, тронул не ту трубочку, началась течь, запах чего-то прокисшего стал просто одуряющим.
Выпили по глотку. Это было нечто.
Нечто оказалось горячим, мутным и густым напитком.
Никому не понравилось.
Но жажда обнаружить градус в помоях была еще сильней.
Поэтому содержимое термостата не стали губить окончательно, слили в бадейку и оставили дображиваться.
В еще более тусклый день антиалкогольной пропаганды эту бадейку обнаружили и решили прикончить. Главное достоинство неизвестного в природе вина, как вспоминали очевидцы – его сильная охлажденность. Его все равно выпили и сделали вывод, что технология, видимо, не та. К тому же запах кислятины так долго обнаруживал сущность научных