которой произрастало острое лезвие. Затем пришла очередь ожерелья, в одиночестве лежавшего на бочке с вином. На вид оно напоминало серебряную пластину в виде сферы с непонятной гравировкой, одиноко лежавшее на бочке, ждавшее своего часа. Это был дар покойной матери Арона, которая, как ему рассказывал Иакинф, была женой кузнеца и погибла рано, почти сразу после его рождения. И так он оказался здесь, среди бандитов, убийц и пиратов, ставших для него привычной средой обитания, и ему было комфортно среди них, а по другому он жить и не мог.
Боялся пробовать, ведь всегда его попытки приводили к одному финалу, заставлявшему его вернуться на тот путь, с которого он не однократно пытался сойти. Но что – то его держало тут. Может данное Иакинфу обещание продолжить его дело, может что -то еще, один лишь Арон знал наверняка, почему он находится здесь, какие цели преследует, и, кажется, в скором будущем все встанет на свои места, и каждый будет там, где ему положено. Прошло не много времени, прежде чем он оделся и оказался на палубе. Высокий, гордый, но еще слишком юный пират смотрелся как первоклассный матерый дьявол. Его заплетенная коса придавала виду, а рубаха оголяла грудь, волосы на которой трепетали под напором горячего, сухого пепельного ветра. Ему открылся вид матросов, снующих по палубе то в одну сторону, то в другую, их бесконечного болтания и шума залива, который волнами обмывал корабль, неся его все ближе к порту, еле видневшемуся на горизонте. Вдоволь насмотревшись на окружающую его обстановку, он переместил свой взгляд на капитанский мостик. Там был Иакинф, болтающий с каким – то матросом, и капитан, спокойно куривший трубку. Статный, рослый мужик, так можно было его описать. На вид ему было далеко за сорок, но внешний вид и мускулатура говорила об обратном. Синяя треуголка и потрепанный пиратский китель, который, казалось, обтянул и без того массивное тело капитана, то и дело гулял на ветру. Он устремился наверх. Капитанский мостик открылся во всей красе, и обсуждающие какие – то решения командиры глянули на только что прибывшего Арона.
– Явился. – вымолвил капитан, крепко затянувшись трубкой. – Оставьте нас господа!
Иакинф подмигнул Арону и слегка хлопнул его по плечу, удалившись с мостика. Спустя мгновение он растворился в толпе. На мостике остались трое: капитан, Арон и пират по прозвищу Манс, похожий больше на одноглазого верзилу. Его левый глаз был слеп, толстый лоб и татуировка крюка на лбу выдавали в нем не пирата, а маньяка с скалистой улыбкой. -Эверри, ты тоже, окликнул капитан, смотревшего пристальным взглядом на Аарона Манса. Тут же Манс свел взгляд с молодого паренька и поспешно покинул мостике, еще раз напоследок исподлобья глянув на Аарона.
– Двадцать лет назад младенцем… крохой на мой корабль тебя принес Иакинф, беспомощного, потерянного, с горящими от непонимания глазами, и мы приняли тебя в свою семью, дав кров, дело и цель… И вот сейчас, спустя двадцать лет, я вновь вижу этот взгляд… Ты расстроил меня, мальчишка! – грубым тембром