другим, назло моим приказам, назло мне, я начинаю сомневаться в его преданности.
Капитан отпустил Арона, отойдя от него на пару метров. Он вновь затянул трубку, жадно и глубоко вдохнув ее. Капитан отвернулся, и его взгляд устремился в горизонт, где вскоре должен был показаться пепельный причал. Арон потер шею рукой и поправил воротник. Он был готов к такому грубому жесту со стороны капитана. Ведь было за что. Сердце его сжалось и казалось, что вот – вот выпрыгнет из груди. Но он по прежнему не подавал вида. По правде говоря, за все проведенные на корабле годы, капитан никогда не выделял его среди остальных, даже в те моменты, когда он действительно преуспевал в каких – то делах и поручениях. Чаще срывался на нем, как ему казалось, преподавая уроки. Делая, как ему казалось, характер крепче и дух закалённые. Другое дело Иакинф, относившийся к нему как к сыну и к младшему брату. Он чувствовал, что в ответе за него, и Арон осознавал это и в глубине души, в отдельных ее закоулках любил его, но никогда не показывал и не говорил этого. Так уж исторически сложилось, что мужчинам не свойственны подобные сентиментальности, и все это как – то сошло на нет. Но порой, чтобы показать, насколько дорого тебе то, что ты ценишь, стоит выдавить 'слезу'и сказать те слова, которые ты никогда бы не произнес при других обстоятельствах.
– Теперь ступай и обдумай сказанное мной. – пробурчал капитан.
Арон развернулся и, ни вымолвив ни слова, постепенно начал удалятся с мостика.
– Пока не ушел! – окликнул его негромко капитан. – Я дал Иакинфу небольшое поручение на побережье, но один он не справится… Ступай к нему, он все расскажет… Может, хоть здесь ты будешь полезен.
Прозвучавшее из уст капитана задело Арона, и это было видно по странной гримасе, выступившей на его лице.
– Вэр'морэ. – произнес Арон, сделав кивок.
– Морэ'вэр. – ответил капитан, приставив сжатый кулак к груди.
Тем временем начала усиливаться песчаная буря, которая сильно изматывала и дезориентировала корабельные навигаторы. Мелкие, но многочисленные песчинки, скапливающиеся в крупные облака, быстро засеивали палубу, осыпаясь бархатным ковром на старые прогнившие доски. Но так было не всегда. Если добавить немного истории и углубится в нее, то, предположительно, с четыреста пятьдесят лет назад, судя по летописям, в этих краях произошла катастрофа, известная как извержение пепла. Вулкан, как оказалось, спавший не одну сотню лет и погребенный под слоем густых зарослей вдруг некогда цветущего острова, неожиданно проснулся. Неизвестно, чем именно был вызван этот природный катаклизм. Может, грандиозными раскопками Веремора Враука, проводимыми в этих краях в семь тысяч пятьсот семи десятом году четвертой эпохи. Может, быть, бушевавшим примерно в это же время водным штормом, который долгое время топил торговые суда и прибрежные города вблизи роковой горы. Вулкан накрыл все южное побережье густым пеплом, устеленным в несколько метров. Леса и вся флора, процветавшая здесь, мгновенно погибла, а сам вулкан после извержение