itle>
Лени
Рифеншталь
Вне профессии
2024
Введение
Очень больная тема – художник и власть. Искусство и пропаганда. Где заканчивается одно и начинается другое? Что можно назвать искусством, а что таковым не является? Ничего себе вопросы…
Судьба Лени Рифеншталь ужасно несправедлива. Не должна она была воспевать нацизм. Но – воспевала. Не должна была нести ответственность за преступления Гитлера и его приспешников. И – понесла. Не должна была половину жизни оставаться вне профессии и, по сути, в одиночестве. Но – оставалась. Не жизнь, а сплошной парадокс.
Но все не так просто, как может показаться на первый взгляд. И если покопаться в нашей истории, то отыщется множество странных параллелей. Не будем указывать пальцем, дабы не разжигать напрасных дискуссий. И так понятно, о чем идет речь.
Лени досталось больше, чем кому бы то ни было. Наверное, из-за того, что она была безмерно одарена от бога. За то, что видела дальше и больше, чем видели другие. За то, что умела снимать настоящее кино, а не плоские любовные комедии на тему фальшивого изобилия. Примеров полно – и у них, и, к сожалению, у нас.
А вот своей Рифеншталь не было. И в этом тоже великая несправедливость. Хотя, разобраться бы для начала – у кого это «у нас».
Нет, художник и власть – фигуры несовместные. Им самой жизнью положено вращаться на разных орбитах. Самый яркое тому доказательство – жизнь Лени Рифеншталь.
1. День рождения будущей звезды
Это случилось 22 августа 1902 года. В этот день в семье владельца небольшого магазина и мастерской по установке сантехнического оборудования Альфреда Рифеншталя и его супруги Берты на свет появилась девочка, которой дали длинное имя Берта Хелена Амалия. Но домашние звали девочку просто Лени. Так это имя за ней и закрепилось на всю жизнь – Лени Рифеншталь.
Девочка была очень хороша собой, здоровенькая и подвижная. А папаша Альфред был недоволен. Он всегда был чем-то недоволен. Едкий, желчный и временами даже неприятный человек. В этот раз он был недоволен тем, что родилась девочка, а не мальчик, которого он ждал. Впрочем, когда через два с половиной года матушка Берта родила мальчика, Альфред снова был недоволен, заявив, что с девочками гораздо меньше проблем.
На самом деле это была не злость. Это такой способ выражения любви. Покопаться глубже в мыслях Альфреда Рифеншталя, и очень могло статься, что на самом деле он без ума и от своей Берты, и от маленькой красавицы Лени, и даже от малыша Хайнца. От Хайнца прежде всего, поскольку Альфред очень хотел наследника. А почему ворчал? Да, как не ворчать, если все всё делают неправильно? А если не ворчать, то распустятся вконец и начнут вытворять такое…
Ну вот, пожалуйста, Берта снова пересолила капусту. Да куда же она смотрела? Да какая же она после этого хозяйка? Нет, все надо делать самому. И полагаться на этих женщин нельзя никак.
2. Домохозяйка и мастеровой
Чего бы не хотела для себя Лени (когда подросла бы и стала взрослой, конечно), так это повторить судьбу матери. Чтобы жить с таким человеком, как папаша Альфред, нужно иметь стальные нервы…
А Альфред Рифеншталь был великим тружеником. Он все заработал собственными руками. Начинал слесаренком у опытного мастера – подносил инструмент, бегал за пивом, отмывал захламленную мастерскую. Потом набрался ума и стал работать самостоятельно. Потом случился бум на современную сантехнику – все хотели водопровод и полный набор удобств. А мастеров по этой части не хватало. И отправился Альфред по домам берлинских буржуа устанавливать раковины, ванны и унитазы. И за десять лет наскреб денег на собственную мастерскую, в которой молоденькие слесаренки работали уже на него. А потом образовался магазин американской сантехники – при той же мастерской. И началась благополучная безбедная жизнь, в которой по-прежнему все держалось только на нем – на Альфреде Рифенштале.
У Берты Иды Шербах (девичья фамилия матушки Берты) была своя история. Когда Лени немножко подросла, матушка рассказала ей, как была хороша в молодости (словно успела состариться – Берте тогда не было еще и тридцати). Как хорошо пела, играла на фортепьяно и как замечательно танцевала. А за Альфреда вышла замуж лишь потому, что понимала – лицей, какой бы он ни был, родословной не выправит. И уж лучше выйти за купца, чем остаться одной на веки вечные. И, вообще, случается с людьми любовь…
Лени, конечно, ошибалась. Ее родители жили так, как умели. Но при этом друг друга любили.
3. Брат Хайнц
Лени многое поняла о жизни позже – когда ей самой стукнуло за сорок. В последние дни войны, до ареста американцами, Лени жила вместе с матушкой в Праге. И Берта Ида много рассказывала ей об отце, который к тому времени уже был на небесах. Сожалела, плакала, вспоминала. И только тогда Лени осознала, что же связывало хрупкую кроткую женщину со здоровяком с дурными манерами. Только тогда ей пришло в голову,