Котуко, бывший, как многие инуиты, отличным рисовальщиком, нацарапал все свои приключения на длинном и плоском куске моржового клыка с дырочкой на конце. Когда они с молодой женой отправились на Землю Элсмир – в год Чудесной Тёплой Зимы – он оставил костяную пластинку Кадлу, а то потерял её летом, когда его сани разбились на берегу озера Неттилинг в Никосиринге134; озёрный инуит нашёл её следующей весной и продал на Имигене135 человеку, бывшему толмачом на китобойном судне в заливе Кэмберленд, а тот сбыл её Хансу Олсену, нанявшемуся позднее старшиной-рулевым на большой пароход, возивший туристов на Нордкап, в Норвегии. Когда туристский сезон окончился, пароход стал ходить между Лондоном и Австралией с заходом на Цейлон, и там Олсен продал кость сингалезскому136 ювелиру за два поддельных сапфира. Я же обнаружил её под мусором возле дома в Коломбо137 – и перевёл с начала до конца.
Ангутиваун тайна138
Это весьма вольный пересказ Песни Возвращающегося Охотника, которую мужчины имеют обыкновение спеть после охоты с копьём на тюленя. В инуитских песнях слова повторяют много-много раз подряд.
К рукавицам мёрзлая липнет кровь,
Шкура греет, пусть снег на ней!
Он попался нам – тюлень, тюлень
С края ледовых полей.
Ау джана! Ауа! Оха! Хак!
Псы визжат: торопись, живей!
Бич неукротим, мы домой летим
С края ледовых полей!
К тюленьей лунке подкрались мы —
Он здесь, внизу, ей-ей!
Мы сделали метку и стали ждать
У края ледовых полей.
Подышать он всплыл – сверху вниз копьё
Лети, разит – эгей!
Мы добыли его, мы добыли его
У края ледовых полей!
К рукавицам коркой пристыла кровь,
Сквозь пургу правим бег саней,
Возвращаемся вновь к своим жёнам мы
С края ледовых полей.
Ау джана! Ауа! Оха! Хак!
Псы визжат: торопись, живей!
Жёны слышат, как их мужья спешат
С края ледовых полей!
Пёс Херви139
Мой друг Эттли, который отдал бы собственную голову, скажи вы ему, что потеряли свою, раздавал шестимесячный помёт щенков Беттины, и полдюжины женщин были в восторге от зрелища на лужайке Миттлхема.
Мы тянули жребий: миссис Годфри выпало первое место, ее замужней дочери – второе. Я был третьим, но отказался от своего права, потому что уже принадлежал Малахии140, родному брату Беттины, которого привёз на машине навестить его племянников и племянниц, и он убил бы их всех, если бы я взял домой хоть одного. Милли, младшая дочь миссис Годфри, приняла мой отказ с восторженным визгом, а Эттли повернулся к смуглой, с землистой кожей и безвольным ртом девушке, которая пришла поиграть в теннис, и пригласил ее выбрать. Она надела пенсне, которое сделало её похожей на верблюдицу, неуклюже опустилась на колени, потому что была длинной от бедра до колена, тяжело вздохнула и осмотрела последнюю пару.
– Думаю,