У этих мутантов и конечности словно для снятия шкуры устроены: одна будто клешня, наподобие ножниц, другая острой костяной иглой заканчивается, на третьей скребок, а четвёртая широкая, словно лопата с зазубренным краем.
В рукопашной с этой четырёхрукой гориллой не справиться. В отделе было оружие против них. Учёные наши разработали. Кнопка номер три на панели кваркового дезинтегратора. Только когда меня из армии попёрли – оружие отобрали, ибо нефиг оно гражданским. Может, оно и верно. Вдруг с горя захочется в революцию поиграть.
Вот она твоя смерть, Серёженька. Не видать тебе отныне девочки Лизы. Она будет с зоотехником любиться, а ты будешь висеть бледной кожей в пещере чудовища.
Дрищ, видимо, прочёл на моём лице невесёлые мысли, рассмеялся:
– Передумали умирать, Сергей Юрьевич?
Я медленно пятился от монстра, пока не упёрся спиной в стену.
– Или желаете подарить моему слуге свою шкурку? Смотрите, как у него глазки горят. На вашем плече татушка ликвидатора. У него точно такой в коллекции нет.
– Вы меня убедили, – проникновенно сказал я. – Если бы сразу сказали, что вам кожевники служат – я бы не раздумывал.
Монархист издал короткий свист, и мутант, разочарованно хрюкнув, остановился. Сопел и дырявил меня красными глазками.
Дрищ побарабанил пальцами по кожаной папке. Теперь-то я знал, что это за кожа.
– Подписывайте, счастливчик!
Я проковылял к столу и взял предложенную мне шариковую ручку.
– Только пистолет сначала мне отдайте.
Я неохотно протянул Макаров, и дрищ спрятал его за ремень. Раскрыл папку, вытащил отпечатанный на машинке лист бумаги. Протянул мне.
К длинному списку жильцов нашего блока я добавил свои Ф. И. О. и поставил размашистую подпись.
Агитатор захлопнул папку и с сожалением посмотрел на меня:
– А знаете, Сергей Юрьевич, вы не такой умный, как думаете. Такие кретины и фанатики не бывают преданными революционерами. У вас всё на лице написано. Я уйду, а вы побежите стучать в комитет.
– Подпись же поставил, – угрюмо выдавил я.
– За подпись – спасибо. Мне чем больше, тем лучше. Везде очковтирательство и дутые ведомости. Только я ведь ещё в нашей организации штатным психологом подрабатываю. И вижу, кто нам будет полезен, а кто нет. Вы не только не полезны, но и вредны. Прощайте.
Он направился к выходу, бросив кожевнику:
– Шарик! Он твой! – команду сопроводил свистом.
Чудовище радостно заурчало и двинулось на меня. Я приготовился подороже продать свою жизнь.
В этот момент дрищ, уже подошедший к двери, вдруг подлетел в воздух и шмякнулся об пол. А я услышал знакомый хлопок кваркового дезинтегратора.
Мутант задрожал и осел, истекая чёрной слизью.
В комнату ввалился Иван. В майке-алкоголичке и семейных трусах.
– Серый, живой?!
– Живой! – крикнул я. – Тут какие-то козлы революцию затеяли!
– Знаю!