этих четвероногих он выделял среди прочих.
Только лампочкой дело не ограничилось. Он даже не успел стремянку поддержать, сложить и убрать. Таня вспорхнула с неё, кинув Василию упаковку от лампочки, убрала в нишу и побежала в комнату на призыв Скайпа на компьютере. Начинался часовой урок на удалёнке. Но лампочку вкрутить успела!
Это переполнило чашу терпения. Василий отправился на кухню. Постоял, не находя себе места у плиты. Увидел мамину чугунную сковородку на конфорке – его наследство – и начал искать под кухонным столиком картошку и лук.
– II —
Он стоял у окна и смотрел на улицу, на людей, на бегущих под мелким дождём прохожих. Он пытался понять степень их счастья. Куда они бегут? Кто их ждёт? Что в этих сумках? Окорок? Балык? Колбаса? Зачем это всё для счастья?!
– III —
Спохватился. Услышал быстрые шаги за спиной. На кухню вбежала Таня и выключила одним движением газ. Открыла окно вторым движением для проветривания гари и тут же вернулась в комнату, затараторила уверенным голосом в Скайпе: «Present Indefinite…» Дальше он не стал слушать, а направился под эти 60 Вт в прихожую на порог, обулся и вышел из дома.
– IV —
Далеко он не ушёл. По переходу оказался на другой стороне улицы, как раз у чебуречной. Два человека стояли у окошка, и он пристроился им в спины. Подошла его очередь, а он жадно смотрел на эти вожделенные ароматные конвертики и молчал. Потом развернулся спиной и сделал два шага в сторону, теребя в руках деньги.
– Постойте. Возьмите. Просто так… без денег.
Он поднял на неё глаза, перевёл взгляд на протянутую руку с чебуреком. Положил деньги на блюдце и решительно зашагал прочь.
Тая осталась в недоумении. Она понимала, что этот симпатичный ей человек голоден и хочет есть, но ушёл без чебурека, оставив деньги. Она не раздумывала, а просто закрыла окно и выскочила на улицу в фартуке с этим злосчастным чебуреком…
– V —
Они сидели на скамейке во внутреннем дворике старой сталинской застройки. Овальная лавочка на кованой чугунной основе с деревянными рейками. Он доедал горячий чебурек, не поднимая на Таю глаз. Ему было стыдно. Он никогда не ел «в одну харю». Не покупал мороженое для себя одного – даже в школе не покупал пирожки для себя, а только для брата и для сестры. Все комплексы родом из детства. Она не понимала ничего, она даже имени его не знала, но в какой-то момент поняла, что любит именно такого, именно его всей своей жаждой любить.
Глава 2 – Одинокие ночи
– VI —
– Расскажи мне, кто ты? Как зовут? Почему ты такой… ничей?
– Я ничей? А действительно… Вы правы. Как я раньше эту гипотезу не взял в рассмотрение?.. Я готов Вам рассказать, но нет… этот дым – что-то горит.
– Это мои чебуреки горят. Да ну Вас с этой любовью. Одно разорение.
– VII —
Отзвучали