перенапрягаться, – он кивнул на мужчину в черной футболке. – Сходите в кафе, попейте чаю с тортиком со своим парнем, а потом уже отправляйтесь на шествие.
– Мой па… – я посмотрела на него, чувствуя, как горят мои щеки.
Мужчина даже не шевельнулся. Может, он не понял, что имелось в виду?
– Он не мой парень, – пробурчала я, заелозив на скамейке.
– Он ее рыцарь в сияющих доспехах, – хмыкнула полицейская, подтолкнув парамедика плечом. Они оба рассмеялись, а я подняла воротник куртки, стараясь не смотреть на мужчину.
Парамедик закинул сумку на плечо и вздохнул.
– Но если серьезно, с обмороками не шутят.
Это я знала. Мама постоянно мне об этом напоминала с тех пор, как я упала в обморок, хотя это случилось один-единственный раз.
– Может, у вас клаустрофобия на открытом пространстве, – продолжил он.
– Клаустрофобия?
– Вполне возможно. Это не очень частое явление, но такая клаустрофобия может вызывать астму. Поэтому, – сказал он, поправляя сумку, – вовремя меняйте ингалятор и повидайтесь со своим врачом, проверьте здоровье. Хорошо?
Он улыбнулся мне и повернулся к толпе. Полицейская наклонила голову:
– Берегите себя.
– Постараюсь, – ответила я.
Она ушла, и толпа постепенно разошлась.
Позади маршировали протестующие с символами мира на щеках и плакатами в руках. Звучала песня The Beatles «All You Need Is Love». Я натянула воротник повыше. И что теперь?
Надо добраться до Гайд-парка без всяких приключений. Если не получится, отличной оценки мне не видать. Мой куратор сказал, что набросок моей диссертации – а это двадцать процентов моего итогового экзамена – на лучшую оценку не тянет. Нужно послушать выступления других, чтобы почерпнуть вдохновение. Видимо, он решил, что мои цитаты не очень уместны. Но как мне теперь туда идти, если здесь столько протестующих (хотя был слушок, что такое количество людей просто не пропустят), а мой ингалятор закончился?
– Пойдем за чашечкой чая?
Я повернулась к единственному человеку, что остался стоять у скамейки. К мужчине в черной футболке.
– Что, прости?
– Доктор посоветовал выпить чашку чая.
Я улыбнулась. Он решил, что парамедик всерьез прописал мне чай.
– Ты не обязан.
– Но я хочу, – искренне и мягко заверил меня он. – Хочу убедиться, что ты в порядке.
– Это очень мило с твоей стороны, но…
Ну вот. Опять это «но». Карточка «выйти из тюрьмы». Но что? Мама сказала бы не разговаривать с незнакомцами, папа бы напомнил, что у меня на носу дедлайн диссертации. Эми, моя старшая сестра, выдала бы, что здесь и думать нечего. Мол, он безумно красив, соглашайся и потрахайся хорошенько.
– Да все нормально. Я могу о себе позаботиться.
Мужчина кивнул:
– Я понимаю.
И не сдвинулся с места. Он сложил ладони вместе и подышал в них, растер между собой.
– Ой, прости! – Я стянула его куртку со своих плеч. – Спасибо за куртку.
– Rica