ёлочек притаилась хижина: вся в зелёную полоску из-за растущего меж брёвен мха. Крыша была сплошь усыпана трухлявыми ветками. Но, несмотря на закрытую дверь, дыма над ней не серело, стояла абсолютная тишина.
Подъехавший Роланд набросил поводья на ближайший сук. Спешился. И прохрустел шишками до входа. Лёгкий толчок – скрип двери явил взору тёмное помещение с очертаниями печи и узкой кровати. На полу же лежала шкура. Либо волчья, либо кабанья. Точнее не сказать. Время превратило её в затёртое пятно неясного цвета.
Воин посмотрел на вошедшую внутрь собаку и тоже переступил порог, оценивая царивший в хижине запах. Ни намёка на сырость, но и спёртости не ощущалось. Вывод очевиден: крыша всё ещё давала отпор непогоде, а вот стены полнились щелями.
– Принесу хвороста и разведу огонь, – вышел наружу Роланд. – Сквозняки бывают злее стаи волков.
– А жеребец? – недоумённо посмотрела на него Лили. – Если ты не против, я с удовольствием и о нём позабочусь, пока ты занят.
– И правда, – после короткой паузы ответил воин. – Я чрезмерно сосредоточился на делах. Даже забыл, что он живой, – на лице обозначилась ветхая улыбка. – Был бы премного благодарен твоей заботе. Только сначала заберу клеймор: мало ли, каких гостей подошлют к нам сумерки, – он зашагал к коню.
– В таком случае у меня два вопроса. Мне ждать от него сюрпризов? И есть ли у тебя с собой недоуздок? Или верёвка на худой конец? Рыться в сумках, полагаю, будет не очень вежливо, – весело улыбнулась женщина, соскальзывая с кобылы.
– Жеребец спокойный, – открепляя ножны с клинком, сказал Роланд. – А недоуздок… – он чуть заметно качнул ладонью, – посмотри в ближней к дереву. Ничего против не имею, – повесив клеймор за спину, воин направился в лес: – Буду поблизости.
Проводив его взглядом, Лили оставила своих лошадей: – «Подождите немножко», – и подошла к чалому. Дав себя обнюхать, она запустила руку под гриву, выискивая самое чесательное место у коня:
– И как ты, друг, живёшь с таким хозяином? – усмехнулась женщина. – От конюшни до конюшни?
Жеребец от удовольствия вытянул шею, зашевелил губами, время от времени обнажая зубы в подобие кривой улыбки.
– Так и знала, – со смешком Лили принялась рассёдлывать коня. Ведь позади уже нетерпеливо топали маленькие копытца беспокойной кобылы.
* * *
Солнце закатилось за горизонт – бор погрузило в осенний мрак. Шлёпая губами по едва видной траве, лошади паслись у избушки, над которой только по редким искрам различался тёплый воздух. Он остывал и неторопливо бродил по округе, изредка пугая спящих птиц запахом горевшего хвороста. Очередная с тревожными криками вспорхнула с ветки и устремилась вдаль – лежавшая у стены Крига, какой поручили охранять лошадей, удостоила её лишь повёрнутого уха.
В хижине было натоплено. В небольшой печи, сложенной из глиняных кирпичей, потрескивал валежник. Медленно закипал стоявший на ней котелок. А на подоконнике, у плотно закрытых ставен, ждали