на улице в бессознательном состоянии и пришедшего в себя в больнице лишь на третьи сутки. Частичная потому, что кое-что из своей предыдущей жизни он все-таки помнил. Например, имя и фамилию. А также раннее детство, лет этак до четырех – отдельные бессвязные эпизоды, сценки, лица. И больше ничего. Он не умел даже ни писать, ни читать…
Одет был молодой человек, когда его нашли, довольно странно – в длинный плащ с капюшоном на голое тело. Никаких документов у него при себе не оказалось. Последовавшие поиски родственников ни малейших результатов не дали. И оставалось только благодарить сострадательного врача, который предоставил Мите возможность начать после выписки из интерната новую, самостоятельную жизнь.
Эту новую жизнь он вел вот уже два года. Работал кочегаром, изучал, сидя в котельной, курс средней школы. Бродил по городу. Знакомился с людьми. Увлекся фотографией, купил себе гитару и пытался сочинять музыку…
Но по ночам Митя частенько лежал без сна, силясь вспомнить хоть что-нибудь о себе и своей прошлой жизни. Многолетний провал в памяти не давал ему покоя, заставляя этого вполне привлекательного внешне и совершенно здорового во всех других отношениях юношу чувствовать себя человеком ущербным. Не имеющим права, например, жениться и завести детей…
А детей он любил куда больше, чем взрослых. Всегда охотно играл с ними и с удовольствием оставался за няньку, когда его об этом просили. С детьми он мог не думать о своей ущербности и чувствовал себя легко – таким же ребенком. Может быть, потому, что единственным его воспоминанием было собственное детство. И, пожалуй, сильнее, чем ко всем остальным знакомым ребятишкам, Митя привязался к Ванечке Сазонову.
Своей доверчивостью и ласковым нравом Ванечка был так похож на него самого, что, играя с ним, Митя порой чувствовал – вот-вот… еще чуть-чуть… и он вспомнит…
И вспомнил – когда, придя в очередной раз в гости, вдруг увидел, как страшно изменился его маленький приятель!
В этот миг его, как удар молнии, поразило внезапное короткое видение. Пробуждение в незнакомом месте, непонятная речь уродливой темнокожей женщины, склонившейся над ним, горечь напитка, который она ему поднесла…
И слово – «подменыш».
Никогда раньше не слышанное, оно всплыло в памяти невесть откуда, но смысл его был понятен Мите. Подменыш – это тот, кто занял его место при отце и матери.
…Надо признаться, столь неожиданное воспоминание сперва испугало Митю. Врачи признали его в свое время психически здоровым, но подобное видение, кажется, свидетельствовало о совершенно обратном!
Однако, когда он снова взглянул на «Ванечку», этот страх прошел, сменившись другим – за судьбу мальчика. И Митя понял, что любым способом должен дознаться правды…
– …Стал искать сведущего человека, и меня направили к вам, – так закончил он свой рассказ. – Я хотел убедиться для начала, что я не ошибся. И, кажется, убедился – вы ведь тоже сразу поняли, кто это?
Роза Иоанновна, которая слушала его не дыша, перевела наконец дух и откашлялась.
– Да… Но что вы имели