вел следствие?
– Мубарак.
– Он еще работает?
– Полгода года назад вышел в отставку.
Настоящее имя Мубарака было Иаков Сомех, но из-за отдаленного сходства с египетским президентом это прозвище так к нему прилепилось, что он и сам перестал называть себя иначе. То, что именно он вел это дело, меня обрадовало. Значит, всю информацию, включая самые мелкие детали, я найду в одной папке; все будет записано аккуратным почерком и упорядочено. Мубарак был выходцем из Ирака и одним из создателей уголовной полиции; он начинал в те времена, когда самым распространенным преступлением в Израиле была кража кошелька. Но сомневаться в его добросовестности не приходилось. Кравиц подозрительно покосился на меня:
– Почему ты спросил?
– Потому что Гастон мне кое-что посоветовал.
– Ты обсуждал это с Гастоном? Нет, ты правда слетел с катушек.
– По крайней мере, он не врет.
– И что же он тебе сказал?
– Что надо вернуться к первой жертве. Все улики там. Если убийца совершал ошибки, он совершил их тогда. Позже, от убийства к убийству, он только совершенствовался.
– Я тщательно изучил дело Айзнер. Оно похоже на остальные.
– Не оно похоже, а все остальные похожи на него.
– Какая разница?
– Не знаю. Но она есть.
– Я предупрежу Мубарака, что ты будешь звонить.
В нашем с Кравицем мире информация – это товар, такой же, как холодильники и самолеты «Конкорд». Но сдаваться так быстро было не в его правилах. С большим опозданием я уточнил свой диагноз: его мучила не усталость, а беспокойство. Я не заметил этого сразу потому, что Кравиц крайне редко демонстрировал беспокойство. Как если бы банковский служащий вдруг начал показывать клиенту карточные фокусы.
– Как получилось, что ни один журналист не узнал об этом?
– Все девочки исчезли в разное время и в разных местах, поэтому каждый раз этим занимался другой репортер. Он поднимал шум, а через пару дней находилась какая-нибудь другая тема.
– Они что, друг с другом не общаются?
– Журналисты? Они теперь сидят по домам и рассылают статьи по электронной почте. И практически не встречаются с коллегами.
– Но все же…
– Ты хоть знаешь, сколько происходит таких историй?
Он раскрыл лежащую перед ним папку и посмотрел на первую страницу.
– Только в 1998 году в стране было заведено 1868 дел за нападение на детей вне круга семьи. Из них к концу года 1480 все еще оставались нераскрытыми. Тело русской девочки, Нади Веславской, было обнаружено в 1999-м. В том же году в Израиле было убито еще 13 девочек и 43 мальчика. Всех не упомнишь.
– Ты уверен, что эти данные точны?
Его рот скривился в подобии горькой улыбки:
– Это открытая информация. Можешь проверить.
– Как давно вы поняли, что исчезновения девочек связаны между собой?
– Первые подозрения появились как раз после исчезновения Нади. Нам передали ее дело потому, что русские дети иногда сбегают в Тель-Авив и крутятся