Рожденные летать. Дамир Байманов

тишины мы все поняли, насколько эта ночь была необыкновенной.

      – Да-с…, – протянул лидер движения вундеркиндов. – Похвалиться стойким терпением мы не можем. У нас практически нет терпения. Разве что у Ариэль. Она спокойна, как слон, хотя и не знает, кто это такой. Я хотел сказать, что мы не собираемся терпеть режим Верховного президента Висы.

      «А куда вы денетесь», – подумал я и чуть не ухмыльнулся. Хотя я этого и не сделал, но мне стало стыдно. Лицо покраснело, но виду я не подал и продолжал внимательно слушать Реймонда.

      – В стране хаос, голод, разрушения и нищета, но тем не менее, Министерство обороны во главе с Верховным комендантом и Верховным президентом Виса умудряются держать власть в руках, – рассказывал Рей. – Мы хотим изменить все это, чтобы люди жили с ответственностью за свое будущее, были свободными и справедливыми.

      Он медленно закрыл глаза, и я почему-то подумал, что он в тот же миг представил свой мир в мечтах. Хотя открыто я не выражал сарказма, нахмурить брови мне пришлось. Вернее, это вышло инстинктивно. Мне не хотелось этого делать, ведь собравшиеся люди все видят, и такое «замечание» как минимум некрасиво. Однако я не мог себя сдерживать. Я нахмуривал брови невольно каждый раз, когда слышал то, во что мой мозг отказывался верить: «Ответственность? Справедливость? Свобода? А эти термины вообще существуют в нашем лексиконе?».

      – Не бойся, это вполне реальные вещи, Эд, – неожиданно заговорил Либеро рядом со мной и здорово меня перепугал.

      – Они маскируются под нереальные. Так же как ранее все думали, что ядерной войне не бывать. Люди думали, что правительства не смогут ее начать, так как нам бежать некуда, ведь живем-то на одной планете. Мы бы просто друг друга перебили. Не было бы ни победителей, ни проигравших. Они ошиблись. Люди на это решились, когда терпение дошло до точки кипения. И мы хотим достичь наших целей, но теперь во благо человечеству, – продолжал тем временем Либеро.