Рука непроизвольно потянулась к подвеске с аквамарином на шее, доставшейся ей по наследству. Камень успокаивал своей прохладой. Тут же ее мысли перенеслись к Вдове Больте[1], потом перепрыгнули к «Веселой вдове», а затем к ее бывшей учительнице по латыни, которая сама себя называла «вдо-о-ова», делая протяжным «о-о-о» и меняя ударение.
Йоханна не чувствовала себя бабушкой, хотя в ее возрасте это могло быть вполне вероятным, не чувствовала себя и странненькой учительницей латыни. Она чувствовала совершенную растерянность, внутреннюю пустоту и усталость от того, что происходит.
– Будь сильной, держись! – тихо сказала ей седовласая дама с колким взглядом голубых глаз и взяла в свои костлявые руки ее ладони. Голос дамы был спокойным и почтительным.
Йоханна кивнула, лихорадочно пытаясь припомнить ее имя. Скорее всего, она была одной из многочисленных тетушек или кузин Рене, которых она видела раз или два в своей жизни.
Кажется, ее имя начиналось на Т. Текла? Теа? Тереза? Как бы ее ни звали, теперь она уже ей больше не родственница.
– Невозможно поверить!
У Йоханны было чувство, будто она героиня плохого кино, куда ее случайно занесло. Только вот не было режиссера, который бы крикнул «Отлично, снято!» в конце очередной сцены. Перед ней была могила, куда только что опустили гроб с Рене Ландграфом, рядом толпились люди в черном, выражавшие ей свое сочувствие.
– Мои искренние соболезнования!
– Если тебе когда-нибудь что-то понадобится…
– Держись! Мы всегда рядом.
Йоханна была знакома лишь с некоторыми из них. В основном с соседями. Рене никогда не было так уж важно поддерживать отношения с родственниками, однако они сочли нужным попрощаться с ним. У самой Йоханны не было ни братьев, ни сестер, ни других родственников. За исключением Аники, но и та не приехала.
Она окинула взглядом присутствовавших. Неужели семейство Рене настолько многочисленно, иначе кто все эти люди, нашедшие время прийти, чтобы отдать ему последний долг? И что это вообще значит – «последний долг»? Странное словосочетание.
– Он был прекрасным человеком!
– Ох уж этот проклятый рак.
– Лучшие уходят раньше других…
– Мы всегда будем помнить его.
Всегда?
Наверное, тут собрались его коллеги из клиники. Или партнеры из бизнес-клуба, которые рассказывают всем о благотворительности, а сами занимаются тем, что везде пропихивают друг друга. «Здесь ты мне, а там я тебе. Вместе мы – сила!» Много приличных мужчин… Да и женщин тоже. Благодарные пациентки? Коллеги? Медсестры? И скольких из них он видел голышом?
К счастью, никто не ждал от нее пространных ответов, поэтому Йоханна ограничивалась тихим «спасибо» и коротким рукопожатием.
А что ей было говорить? Что она не чувствует ничего, кроме полной пустоты?
– Ты такая мужественная, дорогая! – произнесла Карина, ее соседка, супруга адвоката, тренер по йоге и страстная поклонница курсов по гончарному мастерству.
Йоханна позволила обнять себя в надежде, что этот момент будет максимально коротким. Уж очень она не любила, когда до нее дотрагивались люди, по сути, совершенно чужие. Обычно при встрече в булочной или во время стрижки кустов в саду они с Кариной просто кивали друг другу или обменивались парой вежливых фраз, не более того. И как этот стиль общения мог изменить тот факт, что теперь она вдова?
– Держись, тебе надо проработать горе!
Это сказала Ванесса, бывшая жена главного врача клиники, где работал Рене. После развода она устроилась на полставки консультантом по решению жизненных ситуаций и была известна своими многозначительными замечаниями. Видимо, у нее не так уж и много работы, иначе бы она не стала использовать похороны как повод найти новых клиентов. Или ее «проработать» – всего лишь профессиональная привычка?
– Я справляюсь, – ответила Йоханна на всякий случай – только лишь для того, чтобы раз и навсегда дать понять: никакая терапия ее совершенно не интересует. И тем более от Ванессы, которой и самой не помешало бы «проработать» свой развод.
Йоханна с ужасом вспомнила звонки по ночам, когда Ванесса рыдала в трубку и жаловалась не самым трезвым от мерло голосом. Пришлось переключать телефон на беззвучный режим перед сном – только так можно было спокойно заснуть. Остается надеяться, что Ванесса не станет организовывать с ней клуб одиноких женщин.
– Да, я справляюсь, – повторила Йоханна, проведя ладонью по щеке, как будто бы вытирая слезу. И не потому, что слеза на самом деле была, а для того, чтобы не выглядеть слишком резкой, а заодно напомнить Ванессе, где она сейчас находится. Ведь горюющей вдове все позволено, да?
А потом она оказалась одна перед только что закопанной ямой в земле. Голубое июньское небо, казалось, подсмеивалось над ней. Серая ноябрьская погода подошла бы куда лучше. Ну а летом… летом хотя бы гроза.
Бо́льшая часть пришедших на похороны уже направлялись в сторону парковки, чтобы