своих услуг. Вероятно, такая формулировка была для него слишком простой, хотя понятно, что никто свою работу – а уж тем более такую! – бесплатно делать не будет. Никто и не ждет от похоронного агента, что тот станет оказывать услуги исключительно из альтруизма.
Она снова кивнула, забирая протянутый листок бумаги.
Это был список дел. Там значилось: «Благодарности. Свидетельство о наследовании. Выбрать надгробный памятник…»
«Жить дальше» – там не значилось, и она не знала, как это теперь делать.
До сих пор Йоханна всем отвечала, что справится. Но теперь, сев в машину, она не была в этом так уверена. Она даже двигатель не смогла завести! Делала это как будто впервые. Не получилось. Пришлось глубоко вздохнуть и попробовать снова.
Двигатель завелся, и она поехала домой.
Почтовый ящик был переполнен. Конверты с черной полоской Йоханна сразу переложила в папку с открытками. Еще там были два счета на оплату и рекламные листовки.
Когда она зашла в просторную гостиную, по телу пробежал холодок, несмотря на теплую летнюю погоду. На какое-то время, которое показалось ей вечностью, взгляд остановился на том месте, где еще пару дней назад стояла кровать Рене. Затем она одернула себя. Надо было что-то сделать. Позаботиться о себе. Сделать что-то хорошее для себя, ведь, кроме нее, никто этим не займется. Немного тепла, музыки и спокойствия – сейчас это то, что нужно.
Йоханна включила «Флитвуд Мэк», заварила травяного чая и села на диван. Чай стоял рядом, на коленях лежала папка с открытками. Она брала конверты и открывала один за другим. Открытки не отличались разнообразием: сложенные в молитву руки, плакучие ивы, поникшие колоски, кресты, одинокие лодки на море, дороги, ведущие в никуда, и почти все это в черно-белом цвете. Трафаретом банальные слова: «Искренние соболезнования» или «Сочувствую».
Написанные от руки тексты можно было разделить на три группы. Кто-то ограничился короткими фразами или даже просто подписью. Другие списали откуда-то цитаты, добавив к ним пару строк от себя. И лишь несколько человек нашли чудесные слова, чтобы хоть как-то утешить ее. Йоханна понимала, что все хотели одного – поддержать ее, но легче ей не стало.
В большинство открыток были вложены деньги. Чаще всего купюры в двадцать евро, а порой и в пятьдесят, и лишь несколько человек вложили по десятке. Йоханну это искренне удивило, она на такое не рассчитывала. Ей даже было в некотором роде неприятно видеть эти купюры, но и возвращать их было бы неловко. В одной из открыток она прочла: «На оформление могилы». Ах вот на что… Но она собиралась положить простую гранитную плиту без изысков. Пришла мысль, что деньги можно потратить на благотворительность. Передать в Greenpeace, или Unicef, или Amnesty International… да куда угодно.
Вдруг ей показалось важным отметить, кто сколько денег положил. Она достала блокнот и ручку, составила список. Погрызла кончик ручки и сделала пометки, кто ограничился дежурными соболезнованиями, а кто написал искренние слова поддержки и утешения. Удивительно, но столь общительная тетушка