Здесь его встретила та же жуткая и пугающая атмосфера. Всё кричало о том, словно люди не торопились, а бросались прочь. Безжизненные тела под окнами в неестественной позе, недвусмысленно рисовали картины прыгающих через прозрачные стекла бедняг. Осколки неблагодарно шептали о борьбе ещё живых с теми, кто сейчас хозяйничал на улицах. Алая и вязкая жидкость вместо луж, уже успела окрасить асфальтированное покрытие и местами впитаться в землю.
Вокруг повисло тяжёлое и мрачное молчание, лишь периодически его пугающим скрежетом поражал порыв ветра, свистящего сквозь разрушенные окна, ударами эха отталкиваясь от стен здания и холодного металла автомобилей. Будто оживший монстр сумерки наводили тут свои порядки, пытаясь, то ли скрыть ужасы злобного вторжения, то ли, наоборот, подчеркнуть всю суть этого гремящего кошмара.
Пустые и покрытые пылью автомобили, оставленные, судя по всему, несколько недель назад, создавали впечатление, будто в последний момент люди в спешке с застывшим страхом перед неминуемой гибелью, не смогли добраться до цели и простились со старой жизнью, отдав её в лапы бродячим зверям, чей голод не имел предела. Повреждения и царапины на транспортах могли рассказать куда больше, чем осколки стекла. Гость проникался каждым сценарием, рисовавшем в его воображении кровавые кадры. Открытая дверца, повисшая под наклоном, человек боролся до последнего, кричал, молил о помощи, но монстр не отступал, он вновь и вновь прикасался к живой плоти своими прогнившими зубами и понемногу, будто смакуя, отрывал кусочки, тщательно прожёвывая трофей. Чуть поодаль внедорожник поразило десятками пуль и лобовое стекло окрасилось в цвет смерти с примесью кусочков из костей. Но виноват ли шофер, что позади его грыз всё тот же зверь?
Сумерки все сгущались и лишь усиливали атмосферу тревожности на территории больницы. Тусклый отблеск призрачного лунного света проникал сквозь разбитые окна, создавая тени, которые казались подвижными и обладающими собственной жизнью. В такой атмосфере даже самые храбрые люди сомневаются, стоит ли им входить в эти заброшенные стены больницы.
– Я…, – борясь с резкой болью от произносимых букв, проговаривал гость. – До-л-жен…
Ноги медленным и неуверенным темпом несли непослушное и разлагающееся тело гостя к светлым стенам, скрывающим тайну и неизвестность. Неизвестный старательно вслушивался, но нарастающий ветер мешал сосредоточиться, сбивая с ритма. Мгновение и чёрная металлическая дверь во всей красе предстала перед одиноким и растерянным путником. Он на секунду приостановился, не сводя глаз с ажурной ручки, отделявшей его от сокрытой внутри стен неизбежности. Мысленно перебирая в голове таблички с цифрами, он дошёл до единицы и коснулся синей ладонью холодного предмета.
– Нет! Да пошли вы, гады! Я жив! Я свободен!
Дикий вопль вырвал гостя из равновесия, сбив с ног и заставив свалиться пластом на прохладный