как жизнь и сама смерть.
– Смотри на себя. Красивая. Юная. Сильная. Что тебе этот Игорь сдался? Иди назад и работай над собой. Как сейчас модно говорить – выйди из состояния жертвы.
Василиса опустила голову, пытаясь скрыть слезы.
– Да некуда мне идти… – пробормотала она.
– Это уже не моя забота. Все. Кыш. Кыш-кыш-кыш. Иди, откуда пришла. Мне работать пора – мёртвых считать.
Йага легонько оттолкнула Василису от зеркала и взяла в руки красную губную помаду. Она начала подкрашивать губы, не обращая внимания на подавленную беглянку. Вася собрала вещи – сумку и куртку. Она собиралась медленно, стараясь не выдать нежелания покидать это место. Со скрипом открыв дверь, она посмотрела наружу, во тьму.
– Там так темно… Может, оставите меня? Я по хозяйству могу немного.
Йага глубоко вздохнула и резко выдохнула:
– Йорик! Работать!
Ведьма подошла к черепу на палке, взяла его в руки и легонько постучала по макушке. Глаза черепа снова зажглись, освещая жутковатым светом всё вокруг.
– Только молча! – сурово наказала Йага, – А то знаю я тебя, все секреты выдашь.
Йорик безмолвно кивнул. Василиса осторожно взяла череп и приложила его к груди.
– Как же он вернется домой?
Йага, уже вернувшись к зеркалу и терясь в его отражении, надела платок на голову и с равнодушием ответила:
– Это уже не твоя забота. Ступайте. В мир живых он дорогу знает. А там уж и до Москвы недалеко.
Василиса с черепом переглянулись. Покидая избу, Вася чувствовала, как каждая клеточка её тела тяготеет к этому странному месту. Под ногами скрипнули доски крыльца. Вася и Йорик вышли во тьму ночи, и поглотил их великий древний лес.
***
Ночной воздух обволакивал её холодом, заставляя задыхаться от свежести. Вася спрыгнула с крыльца. Хрустнула высохшая трава. Свет от черепа, который она держала в руках, прорезал тьму. Всё, что попадало в его лучи, выглядело зловещим и белёсым. Послышался знакомый звук – то череп опять разминал челюсть после долгого молчания.
– Наконец-то! – услышала Василиса сухой голос. – А то «молчи» да «молчи», достала, старая.
Свет глазниц выхватил из темноты ряды других черепов, посаженных на колья. На каждом из них был отличный головной убор – кто-то покоился в шлеме витязя, а кто-то блестел пером на кокетливой купеческой шапочке. На одном даже виднелась корона, правда, в темноте невозможно было разобрать, золотая или бутафорская. Один из черепов вдруг приоткрыл глазницу и зевнул. Увидев товарища, он расплылся в улыбке.
– Йорик! Ты ли это? Сколько лет, сколько зим!
Другие черепа, покрытые пылью и паутиной, зашевелились и начали один за другим открывать свои пустые глазницы. Их взволнованные голоса сливались в хаотичный хор, напоминающий шепот ветра.
– Йося! Йосечка! Давно не захаживал!
Черепа, как один, приветствовали Йорика хриплыми, запорошенными временем голосами. Василиса, охваченная страхом, но решившая не показывать