договаривать, а показал, что «сразу» с ними сделают.
Опять заговорил Валя:
– Никакой дурак митинги устраивать не будет. А вот листовки – другое дело. Пока нет оружия, стыдно сидеть сложа руки…
Какие листовки? Что это такое? Враги – это фашисты, понятное дело. Как их бить листовками – непонятное дело. Конечно, если бы был танк, или пушка, или ружье, например…
И тут я вспомнил! Я вспомнил! Я перелез через уголь и закричал:
– У меня есть оружие! Фашистов бить!
Валя замер с открытым ртом. И тут же я почувствовал страшную боль. Даже видеть перестал. Васька Шнырь одной рукой держал меня за шиворот, а другой выкручивал ухо.
– Ах ты, гаденыш! Подслушивал? Подслушивал? Кто тебя послал? Колись, сопливый!
Вмешался Валя:
– Стой, хватит! Отпусти его. Николай, ты зачем за нами шпионил?
От обиды и боли у меня потекли слезы.
– Я не шпионил. Я тоже хочу фашистов бить. Я оружие вам принес, а вы…
– Какое оружие?
– Вот, – и я достал обе гильзы.
Ну… В общем, они засмеялись. Нет, если честно, они заржали. Как лошади. А я не знал, мне снова плакать или смеяться вместе с ними. А Васька надел мои гильзы на пальцы и стал стрелять, будто из пистолета:
– Пу! Пу!
Сергей Краснов хватался за грудь и падал на землю. При этом он кричал:
– Я навылет ранен в грудь! Доннерветтер, мне капут!
Ну и я тоже засмеялся. Обидно, а все равно смешно.
Потом Валя мне объяснил, что гильзы стреляные, в них пуль нет, и они не оружие, а игрушки. В общем, глупо вышло. Как я сам не сообразил?
– Ладно, – сказал Валя. – Сейчас расходимся. Встречаемся завтра в это же время.
– А с этим шкетом что делать? – кивнул на меня Васька. – Он нас всех заложит, зуб даю.
– Не заложит, – ответил Валя. – Я его знаю. Я отвечаю.
Я не знал, что такое «заложить», но это было плохое слово, я понял.
– Не заложу!
– Поклянись, – прищурился Васька.
– Хватит, Васька! – оборвал его Валя.
– Ну-ну, – буркнул Васька и цыкнул длинной слюной.
С Валей мы дошли до моего дома. Я сказал, что Васька злой, и спросил, зачем Валя с ним дружит. Валя возразил, что он не злой, а просто несчастный. И он, Валя то есть, будет его перевоспитывать. А я обо всем, что слышал, должен молчать. Потому что это – военная тайна. Но я и сам это понял, не маленький. А еще я спросил, где оружие достать. Вот Валя говорил, что у врагов, а где они, враги-то? Никаких врагов нет.
– А вдруг придут? – сказал Валя. – Ты слышал вчера, как гремело?
Ну слышал. Но это далеко гремело. Бабушка сказала, что за Беговым кругом. Наши победили, конечно. Если бы фашисты, то они уже давно бы в городе были.
Мы шли мимо складов. Ворота по-прежнему были открыты, из них время от времени торопливо выходили люди. Все они несли какие-то мешки и коробки, и все смотрели в землю, будто стыдились чего-то.
– Вот гады, – возмутился Валька. – А где охрана?
Сторож был тут же. Он, пригорюнившись, сидел на скамеечке, положив ружье на колени.
– Что же вы, товарищ? –