Иронично переспросил Михаил.
– Именно так! Я очень давно не видел, чтобы у тебя глаза горели, а улыбка просто не сползала с лица при всем стремлении ее унять.
– Придется признать твою правоту. Она напоминает мне ожившую Богиню Бастет. Но есть одна загвоздка. Общение Анны с Марой до добра не доведет. Просто услышь меня сейчас и поверь.
– Что ты имеешь ввиду?
– То, что ты пытаешься привести Анну к балансу, внутренней гармонии и уравновешенности, а Мара по свей природе и личному выбору – стихийное бедствие. Нарушать нормы и сносить стены на своем пути – ее приоритет и способ существования. Она в этом чувствует себя живой, на эмоциях отделяясь от своей «онемевшей», травмированной части души.
– Почему ты так уверен, что она чем-то травмирована? Неужели ты действительно можешь видеть души и их раны? Я никогда не смогу понять твоей проницательности.
– Все на много проще и логичнее. Когда все хорошо и благополучно, человек старается сохранять и беречь. Когда все плохо и терять, по ощущениям, особо нечего – приходится разрушать, сопротивляться, драться, сносить, отстаивать себя и высвобождаться. Мара высвобождается экстравагантностью из собственного места внутри, в душе, в прошлом, где «прибило».
– Даже если так, Анна достаточно разумная, чтобы не вестись на навязываемое и отделять одно от другого.
– А в этом основной нюанс. Люди сходятся на очевидной или глубоко срытой общей составляющей. Анна – умница и старается тебе соответствовать, но где-то внутри нее осталась скрытая сторона ее личности. Их объединяет травма детства, слишком глубокие и незаживающие раны, на боли от которых они научились танцевать, превращая ее в своего рода опиум. Если слишком долго чувствовать боль любого рода и при этом не иметь возможности от нее избавиться – адаптивный организм человека привыкает, даже учится получать свою долю удовольствия от происходящего, что зачастую, и является способом выжить.
– Но мы не можем знать ничего о чей-либо истинной природе. Мы и себя-то знаем отчасти. И всем от чего-то в той или иной мере больно. Разве это не естественно?
– Можем предположить наибольшую вероятность, если посмотреть на то, кто в близком окружении Анны – это ты и Мара. Две противоположности, которые делают ее целостной.
– Понятно. – Задумавшись, сказал Федор Иванович. – Этот мир теряет в твоем лице хорошего специалиста. Не понимаю, почему ты не захотел в свое время, после окончания магистратуры, которая так тяжело тебе далась, работать по профессии?
– Времена были слишком сложные. Профессиональное становление в сфере моей специальности требовало определенных вложений и времени, а мне тогда буквально есть было нечего, за съемное жилье платить нечем. Тогда этот до боли родной и любимый город был для меня еще чужим и не принимающим. Мои все жили далеко, здесь не было ни знакомых, ни друзей. Залез в кредиты на учебы, а отдавать их было нечем. Пришлось браться за первую попавшуюся работу, чтобы просто вылезти