боялся, вновь чувствуя в душе пламя злости. Привыкнув к одиночеству, юноша нормально воспринимал переполненные гневом и ненавистью мысли, став старше, пытался им сопротивляться и подавлять. И это удавалось, но порой, когда он терял контроль, в нём просыпались старые повадки, в такие моменты он действовал интуитивно. Он говорил и делал то, что думал, не беспокоясь, что это может быть жестоко или в чём-то несправедливо, принимал спонтанные решения и мог идти по головам без капли сожаления к чужой судьбе. Каждый раз подобные поступки пробуждали в нём воспоминания, от которых он так долго пытался сбежать. Он мог себя сдерживать, но волнение росло, и он боялся, что рано или поздно отдастся своим гневу и жестокости полностью. Обещал сам себе, что исправит прошлые ошибки, что не будет создавать новых трудноразрешимых проблем. И отчаянно сопротивлялся мысли, что сойти с этого пути будет намного проще.
Медленно текли дни в этой кромешной апатии, где не было ничего, кроме мрака, сырости и одиночества. И вдруг всё изменилось. Не внутри, а снаружи. Послышались быстрые шаги на палубе и крики, спешка, суматоха. Шейрату понимал, что это значит. Скоро они должны были приплыть. Час настал, и ему необходимо было замкнуть свои чувства вне досягаемости кого-либо. Глубоко вздохнув и взяв себя в руки, он направился к выходу на палубу. По дороге сталкивался с эльфами, но они словно не замечали его. Только один умудрился не только уставиться в него в упор, но и резко прижать к стене, чтобы не мешать движению. Приглядевшись к нему, Шейрату признал в нём Лонес.
– Тебя Таяндрис ищет уже несколько дней. Где ты был? – спросил тот сурово.
– Ну, явно, что на корабле, – ответил друид с некоторым пренебрежением. Юноша не обязан был отчитываться перед ним. Тот нахмурился, переваривая эту колкость.
– Мы скоро причалим. Поднимайся на палубу. Объяснишь всё ей лично. Может, она даже найдёт время поучить тебя уважению к старшим, – сказал воин приказным тоном, затем развернулся и направился к себе в каюту. Шейрату усмехнулся и двинулся в сторону выхода наверх.
Выйдя, он зажмурился от яркого солнечного света. Похоже, действительно слишком много времени провёл в трюме. Дав глазам привыкнуть, он осмотрелся, увидел свою наставницу и двинулся к ней. Она внимательно следила за сборами, бегло осматривая проходящих мимо эльфов. Ученик осторожно подошёл к ней и кашлянул, привлекая внимание. Она суетливо повернулась к нему и окинула беглым взглядом с ног до головы.
– Где ты был? – в её голосе проскользнули жёсткие нотки, словно она по-отечески отчитывала его за шалость. Но он готов был принять это и играть по правилам.
– В трюме. Пытался собраться с мыслями. Простите, если сделал что-то не так.
– Если бы ты больше общался с другими эльфами, отношение к тебе бы смягчилось. Не забывай, что не только ты ставишь свою жизнь на кон. Они тоже, потому твоя отрешённость вселяет в них тревогу.
– Да, простите, с моей стороны это было неразумно.
Она напряжённо вздохнула, надеясь, что