«голос америки», передача для полуночников, с трех до полчетвертого «радио швеции», под утро заканчивают «свободой» – слышно плохо, качество передач низкое – повсюду читают одно и то же – прогремевший роман «побежденные»[58], изданный героем на западе – роман о русском и грузинском освободительном движении, о мировой солидарности интеллектуалов и христиан, роман с бурным полудетективным сюжетом, с погонями и обысками, арестами и побегами из лагеря, роман с философской подоплекой: маленькие люди перед лицом торжествующей машины зла, обескровленные суховатые борцы за свободу с грузом несвободы внутренней, религиозные активисты, мучимые сводом социальной несправедливости, нарождающееся нацистское движение в россии, разрывы между людьми, прежде близкими: одни остаются евреями, другие осознают себя частью общеславянского дела, национальное возрождение на окраинах, армянские террористы, грузинская истинно-марксистская партия, художники, спешно уезжающие в париж целыми кланами, новая генерация художников, ученики учеников, чающие остаться и стать чем-то здесь, тотальная проблема выбора, гибель и разложение гигантского организма подпольной культуры, гибель и разложение гигантского организма культуры официальной, гибель и разложение героя романа: уцелевает только побочная сюжетная линия – любовь героя и героини, сентиментальные встречи рук, когда едут в автобусе, жаркая желтая занавеска на лице героини, язык взглядов и цветов, язык морской гальки, подкинутой в воздух, язык изумрудных и лиловых брызг, изогнутое тело героини на песке – плавное тело над водою и плавное тело в воде, обнаженные герой и героиня плывут рядом ночью под неподвижными звездами, вечный конверт с письмом Ориона, недвижимая небесная почта, световой телеграф Сириуса, дрожащий ключик Плеяд, неподвижные звезды, планеты и световая точка спутника-шпиона, потерянный из виду берег – куда же плыть, милая, ни одного огня, темный шум со стороны близкой турции, стало быть, обратно, ни одного огня, тусклые подъезды с полудетским бездомным стоянием вдвоем у еле теплой батареи, у северного сквозящего окна в черный двор-колодец, внезапные, томящие встречи в библиотеке, характерный жест героини: легкое касание кончика носа кончиком указательного пальца – и еще раз дотронуться до ее запястья как бы случайно, электрически коснуться узкого серебряного браслета, передавая книгу воспоминаний дочери лоренса стерна о папеньке[59], – воспоминаний, написанных в стиле папеньки, каждое второе слово – французское, длинные, с обязательной музыкально-риторической каденцией в конце предложения, длинный, весь в папеньку, нос на сеточкой гравированном портрете с форзаца – все это каждую ночь слушают героиня и ее муж, и муж устало, скорее по привычке, принимается ревновать, обрушивает с койки целый кавказ обид, вспоминает мать-билетершу, своего учителя, убитого берией лично, в кабинете рюмина на лубянке, своего деда-князя, не пожелавшего (истины ради) после революции возвращаться из берлина,
