Митяй новый товар продолжал перетаскивать, а Иван его в амбаре сортировал и в сторонку часть откладывал, чтобы опять на подводу уложить. Ведь пустыми в такую даль ехать – только время дорогое без толку тратить. Вот он и надумал по пути хоть немного, но поторговать. Да и Митяю на живых примерах показать, как всё это происходит.
Пока они подводу освобождали, а затем вновь загружали, солнце уже высоко поднялось. Авдотья успела не только коров подоить, но в поле их выгнать, да и всей остальной скотине корм раздать. А затем в Тихонову избу переместилась, чтобы и хозяевам, и гостю дорогому завтрак приготовить. Кашу из дроблёной пшеницы сварила да масла с сахаром в неё положила достаточно. После чего Ивана с Митяем позвала. Они в избу, а там тоже сборы в дальнюю дорогу идут: Пафнутий Петрович к отъезду готовится. Карета его ещё вечером вернулась. Филарет заглянул, принёс прошение от имени матери Ивана, которое сам написал. Тихон на своей лавке лежал, нарадоваться не мог, как всё ладно да споро получается. Но вопрос всё же задал, скорее для порядка, чем по делу. Самому-то ему всё и так было ясно.
– Ванюша, ты же только до Лапино хотел доехать, Марью Кузьминичну убедить сюда перебраться, а, говорят, полтелеги уже коробами заставил. Торговать надумал, что ли?
– Дядя Тихон, мы же на лошади, значит, ехать быстро будем, и как раз мимо прикормленных деревень. Я там Митяю кое-что показать по торговле желаю, очень даже удобно должно получиться. Мы по всем избам не пойдём, а только к хорошим покупателям заглянем – к дяде Тихону-старшему да к дяде Луке в Горшково, ну а по пути я Петра Васильевича навестить хочу, мало ли что он захочет своей дочке передать, а уж от него прямо в Лапино, нигде больше задерживаться не будем.
– За один день успеешь ли? – В голосе Тихона прозвучало сомнение.
– Ну, если не будем успевать, останемся у матушки, на сеновале переночуем, сейчас же ещё тепло, – улыбнулся Иван.
– Я смотрю, ты за словом в карман не лезешь, – не как упрёк или похвалу произнёс Тихон, а просто чтобы отметить эту Иванову способность, появившуюся всего пару дней назад.
«Раскрепостился парень, – думал Тихон, – почувствовал, что он не просто Ваня на побегушках, а тоже полноправный хозяин, могущий решения сам принимать. Что ж, молодец, не зря он мне ещё там, в их избе глянулся».
Глава 9
В Вязниковском уезде. Осень 1752 года
Воронок, как его взнуздали, от предвкушения дороги весь прямо искрутился: и ногами перебирал, и головой кивал, и голос несколько раз пробовал, как он на воле звучит, – в общем, готов был бежать и бежать. Выехали чуток поздновато, ещё немного – и день к вечеру стремиться начнёт. Выдался он погожим, солнце уже не припекало, осень чувствовалась, лёгкий ветерок обдувал и лошадь, и обоих возниц – в общем, всё располагало к весьма приятственной поездке.
Ехали быстро. Немногим более часа прошло, а они уже в деревне Крутицы оказались, рядом с домом Тихона Сидоровича. Встретили их, по обыкновению, ласково. Сразу