Мы сидели неловко втроем и потягивали из своих бутылок. Ману весь излиховался, пытаясь соблазнить Наташу. То просит скушать орешек с его руки, то прильнет к уху, что-то нашептывая. Мое присутствие ему портило настроение. Я посасывал горьковатый напиток и то смотрел впереди себя на нашего нового знакомого и он мне все больше напоминал беса, то оглядывался на тех двух невзрачных девушек-нагалендок.
Однажды в России я пытался что-то предпринять с одной кореянкой, но потом, оглядев ее хорошенько, понял, что не стоит у меня на монголоидных азиаток.
– Ну, Алекс (я подумал, и почему меня все здесь зовут Алешей?), давай решайся. Для чего же ты пришел? Снять девочку. Схватить момент удовольствия, – наклонился ко мне, потому что по ушам нещадно били басы. – Fuck her! Оттрахай ее! – почти рявкнул он, брызнув слюной.
Если бы не некоторая порция алкоголя, который делает меня более равнодушным, я бы может сказал сестре, что это плохой человек, нам нечего здесь делать. Но обстоятельство усложнялось еще и тем, что мы отвалили кучу денег за вход. Назад не вернут, как за испорченную вещь.
Пришлось сидеть дальше. Бережливость, знаете ли.
На его вызов я лишь смутно хмыкнул. Легко сказать – трахни ее! Это он может такой кот и кобель с пеленок, а я всегда в семье числился кандидатом в ангелы, о чем мне прямо и заявляли мамы и бабушки.
– Ману, я же сказал, мне китаянки не нравятся. А индианки. Почему их не предлагаешь? Где они? – зашептал я в полголоса через стол.
Истинные индианки как раз и терлись по углам со своими бой-френдами.
Он на это забарабанил пальцами по столу. Он и не собирался наниматься в сваты.
Тем временем события не разворачивались. Индийская молодежь (иной здесь не было, кроме нас и еще одной европейки с индийским парнем, знакомым Ману) пантовалась по столикам, я бы сказал ежилась, но никто не следовал звучащему из динамиков призыву: Rock your body! Yes, yes!
Опять внутри заволновалось, что зазря заплатили. А пью я пиво быстро. Оно уже бултыхалось на донышке. Взмахом докончил. Голова слегка идет кругом, однако не нарушая нравственно-моральных качеств, например, стыдливости. Подходить к нагалендкам не хочется.
Видя мою перманентную статичность, Ману подозвал официанта и заказал еще выпивки. Я позволил, полагаясь полностью на его щедрость.
– Алекс, послушай, сколько ты еще будешь сидеть бездеятельно? – Ману опять перегнулся через столик. – Ты сначала покажи свою заинтересованность. Видишь, она сама уже смотрит. Она готовенькая. Встань, пройди в туалет, посмотри на нее. На обратном пути подсядь. Вот и все.
Нет, он определенно не хотел слушать моих слов.
В скуке съедена вторая порция орешек. На танцпол как всегда никто не спешил. Я отпил новый глоток от новой бутылки и, устав от наставлений этого беса с писклявым голосом, решительно встал, покачиваясь и направился к индийским китаянкам. Но тут же повернулся на носках и двинулся к туалету, что за барной стойкой.
Открывая дверь, я выпустил сноп света в темноту бара, внутренне сжавшись – теперь все знают, что белый пошел отлить. Икона маслом.
Туалет