Более разумным было предположение о некоем искусственном фильтрующем аппарате, подключенном, например, к трахеям.
Кто-то предположил, что неуловимый убийца может обращаться к древним участкам ДНК, хранимым в наших клетках, как планета хранит ископаемые, и пробуждать в себе гены внутренней рыбы. Человек действительно пронес через эоны эволюции наследство древнего океана – икоту и код, позволяющий открывать жабры. Однако активировать его нужно на ранней стадии онтогенеза. В дальнейшем мы развиваем из этих заготовок гортань и слуховые косточки, так что для взрослого существа задача резко усложняется. Требовалось отращивание нового органа, встраивание его в действующие системы тела, присоединение к кровеносным и нервным магистралям, подключение к продолговатому мозгу, где дыхание управляется в автоматическом режиме, или хотя бы к коре, из которой можно руководить этим процессом сознательно. Синтетический морфогенез такой сложности современной науке был неизвестен; во всяком случае, за пределами какой-нибудь законспирированной лаборатории.
Раздался звонок; Лера открыла дверь и улыбнулась Марине, но в следующую секунду это выражение запечаталось, как на дагерротипе. Соседка лишилась ухоженности; вымоченная, полузадушенная, раскрапивленная красными пятнами. Следы лоска отслоились, и вылез немолодой уже возраст.
– Ты спишь с моим мужем?
– Да. – Лера созналась без борьбы, как если бы ее застали с поличным. Сознание ее укрылось в какой-то толстой броне, через щель в которой виднелся сузившийся, отдалившийся мир. Поэтому пощечину она почти не ощутила.
– Ясно, – с какой-то отупелостью отреагировала Лера. – Но если ты ударишь еще раз, я сломаю тебе запястье.
Даже в своем состоянии Марина уловила угрозу. Впрочем, она и не имела сил второй раз поднять руку. Она плюнула бывшей подруге в лицо и ушла. Лера закрыла дверь, вернулась в комнату и продолжила чтение сводки. Не сразу она вспомнила, что нужно умыться.
Один спецназовец погиб от пули; тело второго стало багровым, а вокруг рта застыла черная гуща со следами алой пены – смесь излияний из легких и желудка. Резко возросшая скорость и масштаб неферментативного гликозилирования привели к разрушению кровеносной системы. Хорошо известное диабетическое осложнение, которым погибший не страдал.
Стрелявший был в шоковом состоянии. Причины его поступка остались необъясненными, но сбой включал в себя воспаление паутинной мозговой оболочки с поражением хиазма и зрительных нервов (у человека еще некоторое время выпадали участки зрительного поля), а также избыточную секрецию серотонина, что вызвало состояние, напоминающее пеллагру. Симптоматическое лечение помогло вернуть пациента в норму.
Еще один боец продолжал стирать воображаемое пламя с рук, повторяя, что горит; его пришлось спеленать, так как он начал сдирать кожу. В его клетках резко возросло число молекул, активирующих рецептор TRPV1, который поднимает в голове красную тревогу ожогового состояния. Острое болевое ощущение купировать было легко, однако фактор, заставлявший