вековой дуб меняется четырежды в год! А человек должен быть убит здесь и сейчас без права измениться. В идеологии ошибаться запрещено. Даже в религии нынче охотнее прощают ошибки! – Магас как-то исподтишка посмотрел на Хайруллина. Тот замер, поняв, что где-то рядом дернулся крючок. – Может, Рамиль, ты думаешь, что я тебя презираю или ни за что тебе не доверюсь? Да ты навеки мой брат за все наши беседы! Помнишь тот вечер: набережная, портвейн, мы втроем, и ты на спор ходишь по парапету… Ты ведь был способен на глупости!
– Смертельная тоска снаружи и пятилетний план внутри нас, – хранился разговор в памяти Хайруллина. – Все изменилось: теперь тоска внутри, а планы мне пишет кто-то другой.
– Этот план еще не написан. И пока тебе не дали новый приказ, ты можешь нам помочь. Я понимаю, что у тебя своя аркада. Но всегда можно перевернуть картинку.
Этот разговор не нравился Хайруллину: его потянули за хомут непроторенной дорогой, и он уперся, как вол, помнивший путь к дому. Однако Магас расценил его настрой по-своему: не как сопротивление, а как колебание.
– На Дарину не обращай внимания. Она и любовницей тебе станет, если я скажу, что это нужно для дела.
Хайруллин резко поднялся. Его не оскорбило предложение; его испугало, что он мог принять его. Магас не сумел скрыть разочарования, поняв, что подсек слишком сильно.
– Не дури, Магас. Сиди тихо, и никто тебя не тронет. Если я почувствую, что им нужна кость, – бросим твоего дикаря.
Нервным жестом Хайруллин попросил телефон. Хмурясь и не зная, что сказать, Магас открыл ящик и вернул аппарат. Когда они пожали друг другу руки, он бросил искать правильные слова и произнес то, что хотел:
– А ты приходи в любое время. Ты наш человек – ни за что не поверю, что мы с Дариной ошиблись в тебе. Не знаю, где твоя голова, но сердце с нами. Ты всегда можешь вернуться.
Хайруллин едва подавил обратный порыв – сбежать.
– Спасибо. Но это сердце только доктора слышат.
А? Что?
– Перс звание получил, – обернулась Лера с порога. – Да ты знаешь. Мы идем праздновать в пятницу. Присоединишься?
– Почему бы и нет?
Трудно сказать, почему Артем согласился. Может, посчитал это первым тимбилдингом. Может, это было одно из редчайших решений, совершенных им по сиюминутному порыву. А может, дело было в Романе. Внешне между ними ничего не изменилось. Роман продолжал развлекать Артема своим панибратством и пошлостью, вот только в их отношениях будто бы упала температура. И Артем испытывал нехватку этого слабого, но все же тепла. Исправить это он был попросту неспособен.
И вот – клуб «Мать сыра земля». Отмечать начали еще раньше, в баре на Петровке. Хайруллин сослался на занятость, но зато им составили компанию несколько приятелей Эдуарда из МУРа. На Леру сыщики главка произвели выигрышное впечатление: остроумные, интеллигентные, ненавязчиво внимательные, но избегающие неуместного флирта. Постепенно они разошлись: жены, дети, отсып.
– Как они мне понравились! – воскликнула Лера.
– Выбирай, –