все равно не приедем, чего уж говорить о каких-то других событиях, например курултаях или праздниках. Тамошние люди нас уже давно вычеркнули из списка живых. Мы для остального мира мертвы.
Раим высказав наболевшее замолчал и обхватив голову сел, а в глазах стояли слезы. На некоторое время восцарилось молчание.
– Да, мы лишились радости жизни, – удрученно сказал Бердимурат-аксакал. – Вечные заботы и вечный страх замкнули нас в нашем маленьком мирке. А посмотрите на соседей. Говорят, что на жума-намаз аксакалы даже выбираются в Аспаникат. Их дети учатся там или даже в Газе, Пскенте, Согде (ныне гг.Бекабад, Пролетараск, Ходжент). Я не спорю, у нас тоже есть пытливые и умные мальчишки, но их у нас единицы. Почти все живут без всякого интереса, без всякого устремления, озабоченные с раннего детства сохранением и разведением поголовья скота. А вот Жунус – сын Таира растет необычным ребенком. Он пытлив, не по возрасту рассудителен и страстно доходчив до знания. Считаю, что ему нужно помочь. Пусть попытает свое счастье в учебе за пределами нашего края. Я уверен будет с него толк.
– До каких пор мы будем жить в ограничениях? – горячился Кудаяр-аксакал. – Посмотрите на себя, среди нас нет ни одного человека, который имел бы маломальское образование. Читать мы не умеем, писать тем более, – возмущался он.
– Вы правы! Наши дети хотят учиться, но как мы безопасно доставим их в Аспаникат или еще дальше? – высказался Раим и, обращаясь к Бердимурат-аксакалу и Кудаяр-аксакалу, а также к Таиру, спросил: – Вот вы сами, что предлагаете?
Аксакалы, так горячо выступившие, сейчас не нашлись с ответом, как, впрочем, и все собравшиеся в доме. Они сидели, понуро опустив головы. В глазах у всех сидящих, на кого не посмотришь, чувствовалась безнадега.
– Надо вымотать ажыдара, – обратился Кожомурат к своим сородичам. – Нужно вымотать, а когда он ослабеет, нужно убить и замуровать их в камни. – Что скажете олуя-ата? – спросил он, обращаясь к Ак-киши-олуя.
– Дорогие сородичи! Надеюсь, у нас хватит мудрости понять. – начал Ак-киши-олуя, подняв усталые глаза. – Ажыдар не оставит нас в покое, если мы свыкнемся с мыслью, что мы не сможем его одолеть, он уже вторгся в наш разум и подчинил себе нашу волю….
Сородичи сидели молча, но чувствовалось, что нервы их натянуты, как струны кыяка. Ак-киши-олуя выражал далеко не прозаичные мысли о судьбе, которую уготовили им жизнь и обстоятельства, о том, что у них нет иного выбора, как согласится с этой судьбой. Сородичи начинали понимать нутром, в какой опасности находится не только их судьба, но и будущее рода людского.
Именно они в такой час и момент были ответственны за соблюдения шаткого равновесия, от чего зависит судьба человеческого рода. Старец говорил и о том, что, наверное, сейчас и тут каждый из взрослых думал про себя о том, что некогда, чтобы не быть уничтоженными в бесполезной борьбе со злом, каковым являются орды злобного Искандера (Македонский), предки бежали сюда в горы.
– Но проклятие нашего рода не в том, что