Затем его начал перебирать мелкая дрожь по всему телу, затем он внезапно вспотел.
– О, Аллах! О, Аллах! – молился он, вновь и вновь повторяя калму. Что это было? Почему ажыдар не напал на него? Чтобы это значило? О, Аллах! Спасибо тебе за спасение! Я твой вечный раб. Если я согрешил, то прости меня. О, великодушный! – истово молился он.
Уже небо зарилось во весь горизонт. Постепенно вокруг становилось все яснее. А возбужденный мозг Омурзак-бава все выдавал и выдавал неприятные и непонятные мысли. Зачем, зачем…. зачем вообще нужно было рисковать, зачем нужно было пытаться убить ажыдара? Ведь никто из нас уже много лет не видел и не слышал об ажыдаре. А что, если он сам избегал людей, чтобы не досаждать их? Ведь это гарант того, что люди не предпримут искать и убивать ажыдаров. Разве нельзя сосуществовать человеку и ажыдару мирно? Жили бы каждый своими заботами, а не объявлять войну друг против друга. Ведь от этого не будет пользы ни человеку, ни им.
– Да! Знаю природу человека. Так он устроен – признавался в глубине души старый Омурзак-бава. – Как только ажыдар появляется на глаза человеку, обязательно отыщется тот, кто возомнит себя героем-спасителем людей и мира, пойдет войной против ажыдара. – А ведь мудрый народ всегда шел на компромисс, отдавая выкуп ему в том или ином виде. И только тогда, когда ажыдар совсем распоясывается и начинает терроризировать народ, вот тогда люди объявляли ему войну, – горько размышлял старик.
Уже окончательно придя в себя, пораскинув мысли, Омурзак-бава в глубине души согласился с тем, что ажыдара все-таки нужно обязательно уничтожить, иначе нашему роду не выжить, иначе не вытравить из сознания народа страх, причиной которому тот самый ажыдар. Старик ненадолго слег, а в это время Рахман убеждал сородичей:
– После сегодняшнего нападения он не оставить нас в покое. Так что, братья, соберитесь и айда на поиски ажыдара. Он ранен, и мы сможем его одолеть – призывал он своих сородичей.
Споры были недолгими. Охотники обогнули большую скалу, и вышли на склон горы, заросшую ярко-желтыми цветами. Где-то в глубине ущелья донеся зычный рев. Все побежали в ту сторону. Стараясь оставлять как можно меньше следов, избегая мягкой почвы, охотники брели по щиколотку в воде небольшой речушки, зигзагом уходящую вниз по ущелью.
Чем выше они поднимались, тем лучше можно было разглядеть простиравшуюся внизу долину, усеянную мелкими валунами, песком и глиной. Подъем становился с каждым метром все круче и круче. Очередной поворот вывел охотников на заболоченную седловину, где находилось крошечное озерцо со стоячей бурой водой.
– Вот, смотрите сюда – шепотом пригласил Канторо. – Вот следы ажыдара, а вот и кровавые пятна.
Рахман посмотрел на поднимавшийся вверх, усеянный щебенкой склон и вздохнул. До вершины горы все еще очень далеко. Возле озерца они сделали короткий привал, выпили мутной воды. С каждым метром подъема становилось все холоднее. Воздух в простиравшейся под ногами расселине был прозрачен. Чуть выше гора была окутана туманом, гонимым порывами