на съемках, мальчик держался как профессионал, такой же немногословный, как и его отец, но послушный и предсказуемый.
– Макс, так что в конечном итоге эти Войлы? Что это чудище, человек? Что мы снимаем? Ты сам что решил? Кого мы наказываем? Судьбу? Или человека? Сказочный персонаж? – Спросил Хью.
– Меня это не интересует, – отрезал Макс. – Меня интересует Анна. И Эмма. Они выпивают, занимаются любовью, разговаривают, катаются на лыжах, и мы любуемся ими. Всё остальное, дело Бога и сценариста.
Хью Ирс закатил глаза, словно подросток. Макс-младший осуждающе посмотрел на отца.
– Ты хочешь памятник, строй памятник на могиле! – Хью со стуком поставил банку энергетика на комод. – Где идея? Что это за дерьмо вообще?
– Иди, протрезвей, дорогой, тогда поговорим, – тихо сказал Макс.
Хью вскочил с места, и громко хлопнув дверью, вышел из комнаты.
– Он вчера не пил, – попытался оправдать отца Макс.
– Ничего. У нас каждый фильм с этого начинается. Ты разве, забыл?
Лиза пришла в себя ещё в машине. В приемном покое их приняли сразу: На девочке разрезали брюки вместе с колготками, осмотрели рану и попросили Патришу выйти. Но у неё кружилась голова и она не очень соображала, что ей говорят и куда надо идти. Одна из санитарок взяла её под руку, вывела в коридор и усадила на скамью. Она не сразу узнала человека, сидевшего рядом, с прямой спиной, будто в корсете. Оказалось, это управляющий. Ещё десять минут назад он, казалось, выглядел по-другому, как будто бы с волосами…
– Надо подождать, – он слегка тронул её руку. – Они обработают рану и сделают ей укол. Всё будет хорошо. Собака была домашняя, у нее не было бешенства.
Через минут десять из приемной вышла медсестра и сказала, что потребуется небольшая операция: рану надо зашить. Одновременно к дверям подкатили носилки. Увидев носилки, Патриша снова едва не потеряла сознание. Но Франк поддержал её под руку.
– В операционную всегда везут на каталке.
Обратно носилки выехали уже с Лизой. Она повернулась к матери.
– Мама, мне страшно… Немного… Но ничего. Сейчас всё зашьют, и всё будет в порядке. Мне сделают общий наркоз. Не бойся, мама!
Патриша бежала за каталкой почти до самой двери операционной, пока чьи-то мягкие, но сильные руки, не завернули её и не усадили на ближайшее кресло. Когда она подняла голову, испугавшись подступающей дурноты, управляющий Франк снова сидел с нею рядом и сочувственно на неё поглядывал.
– Господи, хорошо, что он убил эту собаку, – сказала Патриша, – а то пришлось бы мне…
– Вы бы не смогли. Она была очень милая. Собака. Её звали Пино.
Патриша в ужасе уставилась на управляющего.
– Она напала только из-за кота. Мистер Хофнер не предупредил меня о своем животном.
После ухода Хью Ирса обстановка в номере Макса стала другой. Пауль заметил, что даже лицо Алекса стало менее напряженным.