подорвать его доверие к следователю:
– обман обвиняемого с требованием сознаться, потому что его соучастники, якобы уже сознались, что он, будто бы, опознан потерпевшими по фотографиям и т.п.;
– проявляемое следователем незнание дела, хотя бы и незначительной мелочи;
– отказ выполнить обоснованные ходатайства о дополнении следствия;
– нежелание принимать его доводы потому, что они «к делу отношения не имеют»;
– не выполнение данных обвиняемому обещаний – о вызове его на допрос, о даче разрешения на свидание, о сроках окончания расследования, о приобщении документов;
– невнимательное, поверхностное, сугубо формальное отношение к делу, неумение и нежелание вникнуть в существо дела, длительные перерывы в следственных действиях.
Учитывайте индивидуальные особенности и психологию обвиняемых. Позволю сослаться на выдающегося юриста: «поведение при следствии и на суде бывает различно не только в зависимости от значения их объяснений, но и от свойства их характера. Одни махают на все рукой и, как бы говоря: „будь, что будет“, вяло реагируют на то, что перед ними и с ними происходит. Другие держат себя вызывающе, с известного рода бравадой или рисовкой. Третьи принимают живое участие в перекрестном допросе и вступают в словесную борьбу со свидетелями. Четвертые играют заранее обдуманную роль и дают объяснения, проникнутые таким ловким лицемерием, которому мог бы позавидовать Тартюф. Наконец, пятые, относясь в общем равнодушно или со спокойной сдержанностью к своему положению в деле, вдруг приходят в волнение и теряют самообладание по поводу какого-либо второстепенного и не имеющего особого значения эпизода» – А. Ф. Кони «На жизненном пути».
С иными обвиняемыми очень сложно сохранить беспристрастность хотя бы внешне.
Единственный у матери-инвалида сын, существующий на её пенсию, облил мать керосином и поджег за отказ дать денег на продолжение выпивки. Получившая ожоги 70% тела, мать прожила ещё 20 дней. Доставленная в больницу, советовалась с медсестрой – говорить ли ей следователю, что это сделал сын. По истине беспредельна материнская любовь. Сын вины не признал и выдвинул версию загорания пролитого на пол керосина от выпавшего с печки уголька… А керосин вытек из фляги: он хотел его продать за самогон, но мать потребовала «для сохранности» положить флягу под её кровать, и он, как послушный сын, это требование исполнил… Исходя из локализации ожогов на теле потерпевшей, очаг загорания находился на постельном белье, печь вообще в это время не топилась. Два очевидца-собутыльника покрывать убийцу матери тоже не стали. Но отоспавшийся и даже поправившийся на тюремных харчах подследственный, при ознакомлении с материалами дела с хорошо наигранным возмущением вопросил: «Вы хоть сами-то верите в то, что написали?».
Несовершеннолетний наркоман,